"Диана Чемберлен. Ревность " - читать интересную книгу автора

волокнистыми волосами цвета увядшей травы. Она щелкала жвачкой над его ухом.
- Вам надо немного отрастить волосы, - посоветовала она, изучая в
зеркале его лицо. - У вас очень правильное лицо. Прямоугольник, суженный с
двух сторон. - Она достала из сумочки тюбик с помадой и очертила контур его
отражения на стекле. - Видите? Но ваши волосы коротковаты. И еще надо
отрастить бачки.
Он вежливо ответил, что его устраивает прическа как она есть. Она
пожала плечами и приступила к стрижке.
Первая неделя учебного года была временем ориентации, он был окружен
новичками, зелеными и несерьезными. Но были и другие, так что со временем он
разделил студентов на ряд категорий. Среди них выделялась влиятельная
компания хиппи, затем прочная и довольно многочисленная группа студентов,
склонных входить в разного рода товарищества и братства. Имелась также
небольшая группа негров, хорошо организованных и политически активных, и
горстка юношей школярского вида с прилизанными волосами и в очках с толстыми
стеклами. Оставалось неясным, к какой из них относился он сам. Единственное,
в чем он был уверен, так это в том, что он не хиппи.
Поэтому он был так изумлен, когда впервые увидел Шон Мак-Гарри и
почувствовал, как земля ускользает у него из-под ног.
Это случилось на второй день ориентации. Она расположилась на газоне
перед учебным зданием, лежа на траве на животе и читая какой-то толстый
учебник.
На ней были синие джинсы, отрезанные так, что получились очень короткие
шорты, туго обтягивавшие ее точеную круглую попку. Но внимание Дэвида было
привлечено, главным образом, ее волосами. Они казались ненатуральными.
Густые и невероятно прямые, они опускались немного ниже плеч и сияли на
солнце, как черный атлас. Дэвид устроился на широких ступеньках учебного
корпуса, пряча глаза за темными стеклами очков и повернув голову так, чтобы
она не догадалась о том, что он буквально загипнотизирован ею.
Он опаздывал на какое-то студенческое собрание, но продолжал сидеть.
Наконец девушка поднялась и потянулась, держа книгу высоко над головой. Она
носила бусы, и они приминали светло-зеленую блузку, обрисовывая ложбинку
между ее грудями. Было видно, что она без лифчика, и все же ее полные груди
оставались высокими. Она прошла мимо него, направляясь в учебный корпус, и
он отметил мягкую голубизну ее глаз и густоту черных ресниц, уловил
дуновение сухого аромата, напоминавшего запах фимиама, когда она проходила
мимо, и безошибочно распознал признаки охватившей его любовной лихорадки.
Собрание было забыто. Вместо этого Дэвид последовал за ней, держась на
некотором расстоянии. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь застал его за этим
занятием. Никогда прежде он не вел себя подобным образом. Он расспрашивал о
ней других студентов, стараясь придать своим вопросам видимость простого
любопытства, в то время как кровь стучала у него в висках. Ее все знали. По
крайней мере по имени. Она хорошо успевала и получала стипендию. Училась она
на предпоследнем курсе и прибыла в студенческий городок так рано потому, что
была вице-президентом диссидентской студенческой группы "Студенты за мир",
боровшейся за сокращение учебного года. Некоторые называли ее очень
странной.
Три дня ушло на разработку плана, согласно которому он мог бы
проучиться рядом с ней целый семестр.
Он проводил долгие часы в помещении студенческого союза, делая вид, что