"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Чародей на том свете" - читать интересную книгу автора

"Ну, сама посуди, - оправдывался. - Какой у нас сейчас будет семейная
жизнь? Тебе учиться нужно, институт заканчивать. Я со своей диссертацией.
Давай подождем немного. Наше никуда не денется. Мы ведь любим друг друга".
"Ага, - дулась Анюта. - По-моему, ты к своему псу больше, чем ко мне
привязан".
Волчок тоже куксился из-за "острого недостатка внимания со стороны
некоторых неблагодарных типов". Данька стал замечать, что у нетеру
катастрофически портится характер. Упуат и до начала московского периода
своей жизни не отличался излишней покладистостью, а тут с ним и вовсе не
стало сладу. Его раздражало буквально все: вода, пища, люди, а особенно
неустойчивый российский климат.
Для начала он распугал всех окрестных собачников. Пару раз Данила
попытался вывести волчка на прогулку. Днем. Разумеется, на поводке и в
наморднике. Ничего хорошего из этого не вышло. Низвергнутый бог вел себя
по-хамски. Как будто это не его выгуливали, а он сам изволил выпустить на
улицу диковинное двуногое животное породы homo sapiens.
Взгромоздясь на лавочку, Открыватель Путей с унылым величием
отрекшегося от престола Наполеона наблюдал за дефилировавшими по аллеям
парочками - хозяин - (хозяйка) - собака. При этом он издавал такие звуки,
что сам великий основатель реалистической театральной школы Станиславский
поверил бы, что перед ним не зверь, а человек. Горовой пробовал урезонить
шалуна, но тщетно. Упуат раззадоривался еще больше.
"Ох, ох, ох!" - фыркнул он как-то вслед интеллигентного вида девушке в
очках, семенящей рядом с гнусной болонкой, одетой в легкое клетчатое
пальтишко.
"Пгостите, вы что-то сказали?" - затормозила девица около их лавочки.
Само собой, ее слова, а также милая призывная улыбка, обнажившая два
ряда жемчужно-белых, явно искусственных зубов, были адресованы Дане. Он
поспешил заверить девушку в том, что вовсе не помышлял мешать ее прогулке.
Вместо того чтобы продолжить дефиле, интеллигентка пристроилась на краешке
лавки и попыталась завязать светскую беседу.
Наверняка, у нее были виды на симпатичного и, возможно, холостого
парня.
"Какой пгелестный песик! - засюсюкала она и попыталась почесать Упуата
за ушком. - И какой необычной погоды! Это у вас мексиканская овчагка? Я
читала, что недавно амегиканцы скгестили в своих секгетных военных
лабогатогиях восточно-евгопейскую овчагку с чупокабгой и получилось что-то
умопомгачительное! Отстойте секгет, ну, пожалуйста! Это она?"
"Песик" повел на девушку желтым миндалевидным глазом и, высоко вскинув
голову, внезапно зашелся пронзительно-жутким воем. Со всех сторон послышался
яростный собачий лай. Гнусная болонка так и дернула вдоль аллеи. Только ее и
видели. Интеллигентка изумленно поглядела предательнице вслед и перевела
туманный взор на Путеводителя. Внезапно ее глаза стали квадратными от
изумления.
"П-пгостите, - заикаясь, осведомилась она. - Так это ч-что, в-волк?!"
"А то ты сама не видишь?!" - ядовито огрызнулся Упуат, оскалив мощные
клыки.
Девушка в обморок, Данила с возмутителем спокойствия - домой, лелея
большие надежды, что рассказам очнувшейся интеллигентки о говорящем волке
никто не поверит.