"Сергей Чекмаев. Вопрос веры" - читать интересную книгу автора

знаю... Я поначалу больше с Рюмкой соглашался, над Степаном подтрунивал. А
он человек начитанный - давай меня цитатами быть. Про чудесные исцеления,
про свет в конце туннеля, про клиническую смерть... Пришлось поначалу
признать поражение, спросить: а откуда такие сведения-то? У Степана дома
большая библиотека была собрана, стал он меня книжками этими пичкать.
Агностик до мозга и костей, я каждое печатное слово оттуда воспринимал в
штыки. Чушь, мол, все и шарлатанские выдумки.
В конце концов, достал я его.
- Пойдем, - говорит, - покажу кое-что.
- Куда? - спрашиваю. Боязно сразу стало. Сейчас как приведет...
- Пойдем-пойдем...
Пришли в прозекторскую. На двери - знакомая вывеска "Без вызова не
входить", кто-то из местных юмористов спер в процедурном и сюда привесил.
Сейчас она только раздражала, а в первый раз, помнится, я чуть со смеху не
помер. Степан щелкнул выключателем, мощные морговские лампы, привычно
подергавшись, осветили стенные шкафы, заставленные прозрачными банками,
автоклав, пару каталок, длиннющие алюминиевые лотки с инструментами,
исчерченный резиновыми ободками колес побитый кафельный пол. Между двумя
створками закрашенных белым окон болтался на одном гвозде сакральный плакат
"Не курить". Не знаю уж, какая из многочисленных инструкций требует его
наличие, но соблюдают ее в прозекторской с особой тщательностью. Вон над
автоклавом вторая висит. Точно под ним - плетеная корзиночка с галетами,
Степан любит жевать что-нибудь, когда работает.
Посреди комнаты громоздился широченный анатомический стол. На нем
сейчас лежал, задрав кверху лицо без единой кровинки, мужчина лет
пятидесяти. Может меньше. Смерть она, знаете ли, не красит. От середины
груди и до паха шел широкий разрез, на месте живота зияла большая дыра, по
бокам пришпиленные булавками лежали лоскутья кожи, похожие на раскрытый
конверт. Руки и ноги вытянуты, будто солдат в строю, побелевшие губы сжаты
в нитку. Глаза полузакрыты, на ресницах поблескивает иней.
- Смотри, - кивнул на стол Степан.
- Чего смотреть-то?
- Просто смотри.
"Мясник" наш возился за моей спиной, пока я внимательнее рассматривал
тело. Ничего такого. Я их за время работы здесь на всю жизнь навидался.
Сзади звякнуло.
- Держи, - сказал Степан.
Я обернулся. Хирург протягивал мне сердце. Обычное человеческое
сердце. Не такое как на красочных картинках из учебника, но все равно
похожее.
Несколько шокированный, я потянулся за перчатками.
- Нет, - жестко остановил меня Степан. - Так возьми.
Меня передернуло. Мне приходилось, конечно, таскать жмуров руками,
класть в холодильник, вынимать из черных пакетов расчлененку. Но только в
перчатках. Это главное правило. Трупное заражение еще никто не отменял.
С трудом преодолев странное чувство брезгливости, я взял в руки
сердце. Казалось, оно должно быть скользким и мягким, как поролоновая
губка, но ничего подобного - я держал в руках твердый ком мощных мускулов,
на ощупь сухой, весь в рельефных выступах вен и артерий.
Посмотрел я на все это, подумал. Ну не может быть, чтобы вот этот