"Денис Чекалов. Френки и Майкл " - читать интересную книгу автора

полная темнота, которую время от времени прорезают ослепительные вспышки
света, слишком быстро и слишком непредсказуемо.
В плоской прямоугольной картинке, в которую складывали изображение два
окуляра бинокля, все выглядело иначе - освещение было почти ровным и даже
почти естественным.
Я мог без труда различать лица и даже читать надписи на спинах людей.
Вот почему мне нравится этот бинокль.
- Тогда, наверно, это какая-то секта? - спросил Вик, волнуясь больше
за сохранность собственного горла, нежели за правильность предположения. -
Я читал про такие. Они собираются на ритуалы, поют там песни всякие, а
потом кровь пьют.
- Ты читал? - спросил я.
- Ну, обычно это не настоящая кровь. Они наливают там вино или еще что
и делают вид, что это кровь. Но некоторые из них сходят с ума -
сворачиваются от всякой религиозной дребедени и пьют кровь взаправду.
- Я тоже слышал о такой религии, - подтвердил я. - Это христианство.
Найти троих аспониканцев в толпе людей, где каждый второй был выходцем
из таких же красивых и солнечных стран, - эта задача скорее подходила для
любителя мгновенной лотереи, нежели для человека, знающего более веселые
развлечения, чем тыкать пальцем в небо.
Но отыскать в толпе, сколь угодно огромной, трех людей, которые ведут
себя не как все, - сил на это уйдет не больше, чем для того, чтобы обвести
взглядом весь зал.
К тому же те, кого я искал, должны были стоять где-то у берега людской
клоаки.
Я мог сделать все очень быстро.
- Что ты там возишься? - недовольно спросила Франсуаз.
Именно тогда я увидел его.
Это на самом деле был аспониканец - среднего роста, широкоплечий, в
серой рубахе с подвернутыми рукавами. Наверняка обычный крестьянин - солнце
оставило темные следы на его лице. Длинные волосы слипшимися прядями
расползались по его плечам и закрывали глаза, мешая смотреть.
И все же я видел его глаза.
Он смотрел прямо на меня - туда, где из-под потолка волшебными
фонтанами вырывались мириады сказочных световых бабочек.
Только теперь я осознал, что дискотека была грязна и мерзка только
внизу; люди же смотрели вверх.
Ну прямо злая пародия на человечество, тем более злая, что почти не
приукрашивала и не искажала то, что представляет собой жизнь слабых и
восторженных существ, называющих себя людьми.
Там, на земле, царили грязь, вонь, нищета - и отсутствие иного
будущего, кроме грязи, вони и нищеты. Но здесь, под потолком, столь
недосягаемо высоким, что казалось, будто его и нет совсем, растворившимся в
темном небесном своде, - здесь был рай.
Яркий светлился, не переставая, и те, внизу, знали, что он никогда не
померкнет; он был порукой, он был обещанием, он вселял в них веру в то, что
где-то в их поганой жизни тоже может найтись что-то светлое, такое, что
никогда не предаст.
- Френки, я его вижу. - Мои слова звучали негромко, словно я сам
боялся, что кто-то еще сможет услышать их. - Но он один. Больше здесь