"Лоретта Чейз. Невеста сумасшедшего графа " - читать интересную книгу автора

имеет значения, что я буду подписывать. Ничто теперь не имеет значения. -
Дориан отшвырнул документ, подошел ближе и обнял ее за плечи. - Красивый
малый, говоришь? Хочешь закатить истерику? Я покажу тебе истерику.
И прежде чем она смогла возразить, граф впился в ее рот.
"Она сама виновата", - убеждал себя Дориан. Не надо было так смотреть
на него, стоять так близко, одурманивая его своим запахом, пьянящим, как
опиум. Надо было скорее бежать, а не соблазнять его белизной своей кожи.
Он не мог противиться этой чистоте и мягкости, не мог не коснуться ее.
Дориан впивался жадным ртом в дрожащие губы и, ощущая нежный аромат,
сам вздрогнул. От удовольствия или отчаяния, он не мог бы сказать.
Почему не удержался, чтобы сохранить хоть остатки разума? Он же знает
всю безнадежность этой затеи: невинная девушка никогда не сможет
удовлетворить его, такое не удавалось ни одной женщине, даже самой опытной.
Но Дориан лишь крепче прижал девушку к себе, упиваясь теплом юного
тела и неумелыми движениями невинных губ.
Он почувствовал, как Гвендолин вздрогнула, и все-таки не
остановился.., продолжал исследовать языком тайники ее рта.., женские
тайны, которые обещают так много...
Одурманенный близостью, запахом, прикосновениями, он погрузился в
темноту. Гладил ее спину, чувствуя, как она вздрагивает, слыша шелест
платья под его пальцами. А затем пропал окончательно, потому что Гвендолин
ответила на ласки, словно делала это уже много раз, словно всегда
принадлежала ему.
Тепло.., мягкость.., изгибы тела под шелком.., запах женщины.., ее
кожа...
Дориан провел губами по бархатистой щеке, и Гвендолин вздохнула. Этот
тихий вздох мгновенно воспламенил его. Пальцы сразу нащупали застежку...
- Если вы таким образом пытаетесь напугать меня, - донесся до него
приглушенный голос, - то выбрали неверный путь.
Он замер и, подняв голову, взглянул на девушку. Открытые, но еще
подернутые легкой дымкой зеленые глаза изучающе смотрели на него.
- У меня был приступ безумия, - сказал Дориан, зная, что его охрипший
голос свидетельствует об обратном.
Кудрявые рыжие пряди выбились из замысловатой прически и в беспорядке
падали на плечи, обрамляя раскрасневшееся лицо. Платье измялось.
Оступив назад, Дориан глядел на свои руки и боялся даже подумать, где
бы они сейчас были и что бы он мог ими сделать с невинным, но страстным
ребенком.
- Ты в своем уме? - гневно спросил он. - Почему не остановила меня?
Разве ты не понимала, что я мог сделать?
Гвендолин одернула платье.
- Отлично понимала. Я прекрасно знаю, откуда берутся дети, как я и
сказала маме, но она сочла материнским долгом объяснить мне все подробнее,
- усмехнулась девушка, поправляя корсаж. - Признаюсь, она действительно
сообщила несколько деталей, о которых я не подозревала, а Женевьева еще
больше расширила мой кругозор.
Все не так просто, как я думала. Однако это не означает, милорд, что я
отказываюсь от ваших уроков. Говорить о поцелуях - одно, а целоваться -
совсем другое. На что вы смотрите? - Гвендолин оглядела себя, затем
повернулась к Дориану спиной. - Пуговицы все застегнуты?