"С пером и автоматом" - читать интересную книгу автора (Борзунов Семён)

Солдатская хитрость

Войска 1-го Украинского фронта заняли важные плацдармы за Одером, севернее и южнее Бреславля (ныне польский город Вроцлав). Советские дивизии стояли в нескольких километрах от Берлина. И все же противник продолжал яростно сопротивляться. Наибольшую опасность представляли гитлеровские войска, окруженные в районе Бреславля. Там их было более сорока тысяч и сопротивлялись они с отчаянием обреченных почти три месяца — до самого падения Берлина.

Бреславль — город провинции Силезии — являлся одним из крупнейших промышленных и торговых центров Германии, насчитывавший свыше полумиллиона жителей. В этом городе размещались машиностроительные заводы «Линке Гофман» и «Бекман», занимавшие несколько корпусов, металлургические заводы «Майнекк», «Шварц», «Вольф» и «Эрген», ряд судостроительных заводов, химический и суперфосфатный заводы, арсенал с ремонтными мастерскими, много предприятий легкой и пищевой промышленности. В нескольких километрах от города находился завод «Фомо», производивший автомашины, танки, тракторы.

Вокруг Бреславля находились важные промышленные районы. В последние годы здесь возникли крупные авиационные заводы, производящие самолеты новейших образцов, ряд металлургических и машиностроительных предприятий, целиком приспособленных для нужд военной промышленности. Город являлся важнейшим железнодорожным узлом и портом на реке Одер — одной из больших и судоходных рек Германии. Кроме большого экономического значения, Бреславль имел и огромное военное значение как опорный пункт оборонительной линии «Остваль» на реке Одер. Город расположен в низменной долине, по обеим берегам Одера. Местность в районе города равнинная, пересеченная многочисленными притоками Одера. На севере и северо-востоке тянется холм, возвышавшийся над всей Бреславльской низменностью. Все это затрудняло ведение боевых действий.

Бреславльский оборонительный район прикрывал с востока наиболее удобный путь к таким жизненно важным центрам Германии, как Берлин и Дрезден. Сюда, в тыл Германии, наименее подвергавшийся бомбардировке авиацией союзников, были эвакуированы многие военные предприятия. Накануне Гитлер отдал категорический приказ: не допустить русских за Одер, сохранить Бреслау (немецкое название) во что бы то ни стало. Вот почему фашистское командование буквально все строения в Бреславле приспособило к длительной обороне. Враг превратил в крепость каждый дом. Улицы и подходы к крупным зданиям были заминированы. На перекрестках дорог сооружены железобетонные колпаки, баррикады, ежи и другие инженерные препятствия. Всюду курсировали танки и бронетранспортеры.

Полк, в котором воевал Чапичев, занимал один квартал на восточной окраине Бреславля. Солдаты осваивали здесь нелегкую тактику уличного боя.

Увидев дымившуюся кучу угольных брикетов, Чапичев подошел к группе солдат, чтобы узнать, почему горит уголь.

— Утром пойдем в атаку вон на тот дом, — пояснил ему пожилой солдат. — Потому и устроили дымовую завесу.

— Утром в атаку, а сейчас только вечер наступает, — возразил майор. — Поближе к утру и подожгли бы.

— А мы заранее фрица к дыму приучаем, — сообщил о нехитром солдатском замысле все тот же бывалый боец с хитринкой в серых глазах. — Вы слышали, какую стрельбу подняли немцы, когда пошел дым? Решили, что тут же пойдем в атаку. А мы себе сели ужинать. Пусть фриц настреляется вдоволь, утихнет и станет думать, что горит этот брикет так себе, без всякой пользы для нас. Мы же этим воспользуемся потом. Важно усыпить бдительность врага.

— Ну что ж, правильно. Хитрый ход! — улыбнулся Чапичев и решил остаться с солдатами до атаки.

Народ интересный, жизнерадостный — с ним не пропадешь. Особенно вот этот пожилой, рассудительный, видать, с большим житейским опытом солдат. Он, кажется, где-то с ним встречался. Но где? И тут Чапичева выручил сам солдат. Подойдя к комиссару, он доложил:

— Товарищ майор, разрешите обратиться. Рядовой Петраков. Мы с вами вместе находились в госпитале в Сочи. Помните? Петраков Николай Васильевич.

— Да, да, конечно! — Чапичев приблизился к солдату, обнял его и по-приятельски похлопал по спине. — На войне, оказывается, и такое может быть. Ну рассказывайте о себе, о чем пишет жена, как воюется.

…Зажженные брикеты, к сожалению, не пригодились утром. Ветер изменил направление, и дымовая завеса пошла в обратную, то есть в нашу сторону. Теперь дым был на руку врагу. И он не замедлил этим воспользоваться — со двора разбитого дома начал методично постреливать пулемет. Идти в атаку под градом пуль было делом безрассудным.

До полудня никто не мог определить, где этот гитлеровец. Всем было ясно, что бьет откуда-то со двора, где, кажется, и укрыться-то невозможно. Поэтому засечь огневую точку долго не удавалось.

— Да не может же он быть невидимкой, — разозлился Чапичев. — Идемте! — позвал он с собой снайпера.

По развалинам подобрались они к зданию, от которого остались только стены, изрешеченные снарядами. Вошли внутрь дома и по лестничной клетке с огромным усилием поднялись на третий этаж. Через отверстие в стене, пробитое снарядом, стали внимательно смотреть во двор.

Снайпер подошел было к самой пробоине. Но Чапичев оттянул его к противоположной стене.

— Думаешь, оттуда фашисты не увидят, что ты заткнул собою эту дыру?!

Солдат стал наблюдать издали.

Пулемет во дворе по-прежнему размеренно, с немецкой аккуратностью постреливал. Но где он находился, наблюдатели пока еще не определили.

Вдруг Чапичев до боли сжал плечо снайпера:

— Коля! Смотри на кучу красной черепицы. Видишь?

— Ну, вижу. А что? — глотая слюну, спросил солдат.

— Смотри внимательней. Замечай, когда пулемет стреляет, среди битого кирпича вздымается еле заметное облачко пыли. Проверь меня, так ли это?

Оба даже дыхание затаили.

— Та-та-та! — вдруг снова ударил пулемет.

— Есть, пыль! — схватившись за свою винтовку, подтвердил солдат.

— Так в пыль же ты не будешь стрелять?

— Конечно. Немец сделал себе шапку из черепицы. И пулемет под ней замаскировал, — уже глядя в оптический прицел, рассудил снайпер.

— Ну, давай, действуй, только не спеши, — посоветовал Чапичев.

Снайпер прицелился, подождал еще несколько минут, пока не начал стрелять пулемет, и плавно нажал на спусковой крючок.

Прозвучал выстрел. Чапичев увидел в пробоину опрокинувшегося навзничь фашиста и уползающего по развалинам его помощника. Вторым точным выстрелом был сражен и напарник пулеметчика.

Возвращались Чапичев и снайпер из своей засады мимо дома, ощерившегося на мир пустыми глазницами окоп. Там не было ни немцев, ни наших. На всякий случай шли пригнувшись по зарослям сирени. И вдруг Чапичев тронул солдата за рукав. Оба присели, держа оружие наготове: солдат — винтовку, майор — автомат. По тропинке, тянувшейся между домом и сиренью, приближались два немца, низко нагнувшись под тяжестью какого-то ящика.

— «Минеры! — мелькнуло в голове у Якова. — Нас они могут и не заметить, когда пойдут мимо. Но стрелять нам все равно нельзя — может, в доме тоже немцы сидят».

Чапичев поднял левую руку и красноречивым движением пальцев изобразил напарнику клещи: мол, хватаем живыми.

Гитлеровцы и в самом деле не заметили сидящих в сирени советских воинов: так были заняты своей ношей.

Чапичев и снайпер стремительно выскочили из-за кустов и набросились на немцев.

Гитлеровские минеры, оказывается, намеревались заложить взрывчатку в траншею, которая проходила под занятыми Советской Армией домами. Через полчаса остатки разрушенных стен взлетели бы в воздух и погребли всех русских, находившихся на этой территории.

— Ну, Чапичев, за «язык» тебе круглая пятерка, — сказал командир полка.

— Спасибо, а в школе мне за него всегда тройку ставили, — отшутился Яков.