"А.П.Чехов. Либеральный душка" - читать интересную книгу автора

между прочим, анекдот из армянского быта, где, помните, жители Нахичевани
говорят: "Дайте нам ваш кишка, а когда, бог даст, у вас будет пожар, то мы вам
два кишка дадим". Что тут обидного? А ведь обиделись!
- Страшно обиделись! - подтвердил Кисляев.
- "Знаем, говорят, про какой это он Нахичевань рассказывает!" А барышни при
слове "кишка" краснели. Разберите вы тут, что прилично и что неприлично!
Осторожность и осторожность! Например, хоть русский народный быт взять...
горбуновское что-нибудь... Великолепная вещь! Восторг! Но нельзя: его
превосходительство находит, что это "издевательство над народом"! Он отчасти
прав, но... ужасное время, между нами говоря! Чёрт знает какое время!
- Можно будет, знаете ли, прочесть что-нибудь некрасовское... "И на лбу
роковые слова: продается с публичного торга!" Отлично!
- Ни, ни... ни! - растопырил руки Каскадов. - Вечер будет семейный... дамы,
девицы, а вы - роковые слова! Что вы, батенька! И не думайте! И без крайностей
можно обойтись! Вы что-нибудь этакое не тенденциозное, нейтральное... этакое
что-нибудь легонькое...
- Что же легонькое? Нешто толстовскую "Грешницу?"
- Тяжеловато, батенька! - поморщился Каскадов. - "Грешница", последний
монолог из "Горе от ума"... всё это шаблонно, заезжено и... полемично отчасти...
Выберите что-нибудь другое... И, пожалуйста, не стесняйтесь! Выбирайте что
хотите... что хотите!
Тлетворский поднял вверх глаза и задумался. Кисляев поглядел на него,
вздохнул и презрительно покачал головой.
- Стало быть, ты безнравственный человек, - проворчал он, - ежели не можешь
придумать что-нибудь нравственное!..
- Тут дело не в нравственности, Захар Ильич! - заступился Каскадов. -
Тлетворский односторонен - это правда!
Тлетворский покраснел и почесал себе глаз.
- Зачем же вы меня зовете, ежели я безнравственный и односторонний? -
проговорил он, поднимаясь и направляясь к двери. - Я не напрашиваюсь.
По уходе Тлетворского Каскадов зашагал.
- Не понимаю я таких людей, Захар Ильич! - заговорил он, ероша свою прическу.
- Клянусь богом, не понимаю! Я сам не рутинер, не отсталый... либерал даже и
страдаю за свой образ мыслей, но не понимаю я таких крайностей, как этот
господин! Я, ну и... жандармский поручик Подлигайлов слывем за вольнодумцев...
общество косится на нас... Его превосходительство подозревает меня в сочувствии
идеям... И я не отказываюсь от своих убеждений! Я либерал! Но... такие люди, как
этот Тлетворский... не понимаю! Тут уж крайность, а крайних людей я, грешный
человек, не выношу! Сам я не консерватор, но не выношу! Осуждайте меня,
называйте рутинером... чем хотите, но не могу я протянуть руки господам а la
Тлетворский!
Каскадов в изнеможении опустился в кресло и задумался...
- Прогнать, вот и всё! - пробормотал Кисляев, прикладывая от нечего делать к
манжетке печать. - Прогнать... вот и... всё!.. вот... и всё!