"Гордиев узел" - читать интересную книгу автора (Комацу Сакё)

4

— Такими пустяками меня не запугать! — Ито яростно растирал банным полотенцем разгоряченное тело. — Я только начал... Требуется больше информации. Хочу знать, какой она была до своего «преображения». Нужны сведения о ее «любовнике», которого она убила... Потом мне надо знать, что говорят о ней подруги, учителя, дружки, сообщники этого парня, наконец...

— Постараемся сделать все возможное, — мрачно ответил главврач Кубичек. — Но что сейчас можно узнать? Полиция уже успела закрыть дело... Даже в психиатрической больнице в Пасадене, куда ее отправили поначалу, почти ничего не удалось выспросить. Ведь когда ее обнаружили, она уже была одержимой, правда, не в такой степени, как сейчас...

— А сколько примерно месяцев прошло с тех пор, как она влюбилась в этого смазливого прохвоста, а потом убила его?

— Около трех.

— Позвольте... — Из разложенных на столе перед главным врачом бумаг Ито взял в руки копию истории болезни и принялся изучать ее. — Я так и думал! Сидела на игле!

— Это не подтверждено. Не более чем предположение. Может быть, просто следы от уколов.

— Прозвище — Генри Лупо, подлинное имя — Хуан-Энрико Лопес. Это что, так звали соблазнителя, которого она сожрала? Постарайтесь хорошенько выяснить прошлое этого жиголо. Если ему удалось за такое короткое время довести до умопомрачения девушку из высшего общества, значит, он использовал какое-то быстродействующее средство, которое отравило ее разум. Что это было? Героин высокой степени чистоты?.. Что-нибудь легкое, наподобие ЛСД?.. Не думаю... Я слышал недавно, что в Мексике создан опаснейший наркотик — смесь героина с вытяжкой из галюциногенных грибов. Между прочим, излюбленное средство индейцев-заклинателей. Сами гангстеры этот наркотик не употребляют, но используют его, чтобы вовлечь в свои сети женщин, молодежь из богатых семей. Проследите и эту линию!

— Попробую... — с мрачным лицом привстал доктор Юин. — У меня в полиции Лоса есть приятель... Знаю еще двух-трех частных детективов.

— Но... Бен... — нерешительно возразил главврач, подергивая усы. — Вы подумали, во что это обойдется?.. Им же придется платить...

— Это необходимо для моей работы. Выплатите по смете исследовательских расходов. Можете также вычесть из причитающегося мне вознаграждения за успешный результат.

Тряхнув седовласой головой, доктор Юин захлопнул за собой дверь.

— Интересно, как лечили до сих пор девушку? — недовольно пробурчал Ито, перелистывая историю болезни. — Показывали ее психоаналитику?

— Не тот случай. Аналитик не справился бы с такой пациенткой... — отвел глаза главный врач. — К тому же ни малейшей надежды на выздоровление. Честно говоря... меня все это мало интересует...

Что вы сказали?! — Ито оставил в покое историю болезни. — Что вы имеете в виду? Какого же дьявола вы тогда привезли ее сюда?

— Лечение психических заболеваний — не моя специальность... — главврач пригладил усы. — Честно говоря... Кубичек — это моя фамилия по материнской линии. — Когда я жил в Ленинграде, я был Подкиным. Евгений К. Подкин. Профессия — ...

Психофизик... — подхватил Ито, пристально вглядываясь в профиль врача. — Как это я не понял с самого начала. Для меня большая честь познакомиться с вами, профессор Подкин. Ученый, который три года назад исчез из Пражского НИИ парапсихологии. Никак не ожидал, что доведется встретиться с вами в таком месте...

— Специалисты считают положение Марии К. безнадежным... — тихо проговорил главный врач, безучастно поглядывая на висящую на стене копию «Искушения святого Антония» Грюневальда. — До приезда сюда ее дважды подвергали экзортизму — изгнанию бесов. Здесь мы тоже предприняли такую попытку — безуспешно, помните — я говорил вам? Лечить ее безнадежно...

— А я-то зачем вам понадобился? — Ито раздраженно кинул историю болезни на стол и сложил руки на груди. — Для чего вы меня вызвали?


...По ту сторону тумана снова появился все тот же «лес». Без колебаний, но со всеми предосторожностями Ито решительно вступил в него.

На этот раз никакого водоема. Но где-то в самой глубине мрачного леса в одном-единственном месте теплился луч света. Ито подошел поближе, и перед ним, посреди покрытой черным мхом сырой земли открылась полянка, расцвеченная золотом опавшей листвы. Ее освещали падающие с ясного неба лучи по-осеннему мягкого солнца. Они высветили парочку молодых людей, слившихся в страстном объятии.

— О, Генри... Люблю тебя, Генри! Любимый мой!

Блестящие черные волосы, извиваясь и дрожа, разметались по спине девушки. Мужчина высокого роста. Черные курчавые волосы, тщательно подстриженные усики, лицо с глубокими морщинами, дорогой костюм, стильный галстук, кольцо на руке, едва уловимый запах дорогих духов... Теплые губы и знающие свое дело пальцы самоуверенного мачо шарили по всем потаенным уголкам тела наивной, неискушенной девушки.

— Не надо, Генри! Отпусти меня! Мне пора домой... Ну хорошо, Генри... Я буду твоей... Только нежнее, ласково... Тихонечко...

Мягкие лучи осеннего солнца неожиданно сменились резким ядовито-красным светом, который тут же погас, наступила кромешная тьма. Потом, когда снова зажегся красный свет, на скомканной простыне вырисовалось до боли нежное обнаженное тело девушки. Над ее прелестной фигуркой нависал своим кряжистым, омерзительным телом голый мужчина...

Слабый жалобный крик... Лицо мачо превращается в замызганную морду гиены. С беспокойством оглядываясь вокруг себя, изрыгая белую пену, с хриплым рычанием гиена жадно терзала окровавленными губами и клыками нежное тело Марии.


Внезапно по лесу разнесся пронзительный, душераздирающий крик девочки.

— Перестаньте... Разве так можно... втроем!.. Генри!.. Прости меня... Не хочу! Помогите!.. Бетси!..

Ощущение невероятности происходящего заставило Ито круто развернуться и ринуться назад в лес. Урча и облизываясь, гиена рвала на кусочки соски, горло, живот девушки Марии. Зверь мотнул вымазанной кровью и нечистотами мордой и разразился все тем же мерзким хохотом. Похожий на собачий, лай гиены еще долго разносился по лесу.

А из глубины его, время от времени доносились плач и душераздирающие крики маленькой девочки. Ито рванулся в направлении, откуда доносились эти крики. Бежать далеко не пришлось — всего лишь в нескольких десятках метров лежала трехлетняя Мария. В оранжевом платьице с белоснежным фартучком поверх него... Но... платье было задрано до самого пупка, открывая тонкие, бледные ножки ребенка. По всему низу живота, от лобка до пупочка, залив его кровью, протянулась рваная рана. Трое здоровенных фавнов — обросших шерстью человекозверей по очереди насиловали ребенка своими похожими на сучковатые дубинки пенисами. Один — косматый бородач, другой, толстопузый, не вынимал сигару изо рта, третий фавн был с перебитым носом. Прерывисто дыша, девочка исходила криком:

— Отпусти меня!.. Генри... Не надо! Дай мне лекарство!.. Не хочу! Какие они противные! Мне страшно!.. Спасите меня, Бетси!.. Пайпер!.. Я же прошу... Дайте лекарство...


— По всей видимости, Лопес давал ей сильный наркотик... — хриплым голосом сказал доктор Юин, держа в руках только что полученный из Лос-Анджелеса письменный отчет. — Полиция в Лосе арестовала по подозрению в изнасиловании, нанесении травм и хранении наркотиков одного из дружков Лопеса, и тот в изоляторе, переживая ломку, сознался во всем. То, что он рассказал, было ужасно... Этот сексуальный маньяк — Лопес спаивал Марию, а потом под видом лечения колол наркотиками... Двух уколов оказалось достаточно, чтобы посадить ее на иглу... Видимо, внушение было настолько сильным, что Марии потребовалось много времени, прежде чем она догадалась, что ее колют наркотиками. Более того, не прошло и трех недель со времени ее знакомства с Лопесом, как тот навязал ей, одурманенной, одного за другим трех «клиентов». Молокососы, молодые мафиози из грязных кварталов большого города. Они знали о темных делишках Лопеса и держали его на крючке. Тот, что дал показания в полицейском участке Лоса, был одним из них... Между прочим, по его словам, третий участник банды — сифилитик, причем болезнь в запущенной форме... Гангстеры знали о Лопесе нечто такое, что давало им повод терроризировать его. Платой за это была Мария.

— Какая мерзость! — проговорил Ито, с трудом сдерживая тошноту. — А как было с деньгами?

— Мария сняла со своего личного счета несколько тысяч долларов... Но этим дело не ограничилось. У ее бабушки исчезли драгоценности на двадцать тысяч долларов. Весьма вероятно, что Мария вынесла их из дому и передала Лопесу. Человек, арестованный полицией Лос-Анджелеса, дал показания о том, что спустя примерно неделю после того, как каждый из тройки переспал с Марией, они совершили над ней групповое изнасилование... Лопес сказал ей, что в противном случае они его убьют. «Если любишь меня, то сделай так, как я прошу».

— Мария отважилась и на этот шаг — она пришла к сомнительному мотелю, но в последний момент ею овладел страх... Тогда Лопес вколол ей двойную порцию наркотика — две трети смертельной дозы. Она опьянела до беспомощности... Настолько, что этот негодяй потом еще жаловался в полиции — никакого удовольствия... будто трахаешь девчонку из детского сада...

— И тогда... — проговорил Ито, вытирая тыльной стороной руки выступивший на лбу липкий пот. — Потом... После этого и произошла трагедия в горах Сан-Бернардино?

— Нет, случилось еще кое-что... — словно моля о пощаде, отрицательно покачал головой доктор Юин. — Вечером, за день до этого трагического события, трое грабителей ворвались в дом, где жила Мария, забрали деньги и драгоценности... Собаку, говорят, усыпили... К счастью, мать Марии и ее бабушка куда-то уехали, но отца, остававшегося дома, бандиты жестоко избили и покалечили. Думали, что Марию увели с собой бандиты, но потом оказалось, как я рассказал... Ее нашли рядом с трупом Лопеса...

— Я понял! — остановил Юина Ито. — То, что вы сейчас сообщили, мне очень пригодится. Все-таки какая-то информация... лучше, чем приступать к поиску совершенно неподготовленным...

— Но эта стадия давно пройдена... — раздраженно возразил главный врач Кубичек, пуская из трубки колечки дыма. — После этих событий прошло много времени, «душевная рана» Марии давно уже вышла за рамки психотерапии. К тому же добавились новые факторы. Вы так не считаете? Мы прошли этот этап, так давайте же двигаться дальше!

— И тем не менее я намерен продолжить свои усилия, чтобы вернуть ее назад, вытащить ее! — решительно произнес Ито. — Я сделаю все, что возможно, и пойду до конца!

— Вернете ее в нормальное состояние... и что потом? Думаете, она сможет обрести счастье? — потухшим голосом произнес главный врач. — Ведь если она придет в норму... ей всю жизнь придется жить с этой страшной раной, изувечившей нежную девичью душу... Считаете, что ее рана излечима? Душа ее разодрана в клочья, превратилась в прах...

— И все же я попробую... — тоном, не допускающим возражений, заявил Ито. — Оторвать ее от того непонятного и бесформенного, что пристало к ней... Я верну ее в нормальное состояние. А душу... какую бы ужасную рану ей ни нанесли... можно излечить. Исцеление души — это таинство, сакраменто... Нам остается только надеяться на эту благодать, но я, тем не менее, попробую.

— Вот уж не ожидал услышать из твоих уст слова о Божьей благодати, — с иронией в голосе проговорил главный врач. — Никак не думал, что ты настолько религиозен...

— А как иначе определить это не поддающееся здравому смыслу явление, когда девушкой овладевает некая неведомая сила, доводя ее до одержимости?.. Что это, как не «причастие дьявола»? Значит, может случиться и таинство, несущее луч надежды...


...Страшное рычание разнеслось по лесу. Три фавна, насиловавших девочку, в испуге вытянули головы.

Сразу за лесом, сквозь ряды высоких деревьев стало видно, как зашевелилась, закрыв весь кругозор, мохнатая, бурая в полоску шкура неведомого зверя. Его огромные, сверкающие зеленые глаза пытливо заглядывали в лесную чащу. Тряслись торчавшие в обе стороны жесткие белые усы, толщиной с мужскую руку.

Гигантский зверь с мяуканьем разверз свою пасть. Показался розовый шершавый язык, обнажились острые белоснежные клыки.

Три фавна тут же попытались спастись бегством, превратившись в крыс величиной с человека, но из-за высоких деревьев к ним тут же протянулись полосатые передние лапы. Острыми когтями зверь захватил визжащих от страха крыс и потащил их прочь из леса. Мощными челюстями он давил одну крысу за другой. Самому Ито с трудом удалось увернуться от протянувшихся к нему острых крючковатых когтей. Промахнувшись, клыки вонзились в окровавленную девочку. Та в свою очередь покрылась желтым пушком, но лицо у нее осталось таким же, девичьим. Расправив перебитые крылышки, она превратилась в канарейку.

— Постой, Пайпер!.. — закричал Ито огромному, больше слона, коту. — Не вздумай съесть канарейку! Не видишь — это же Мария!..

— А ты кто? — осведомился кот-великан, уставившись на него зелеными глазами. Его крепкие челюсти с хрустом разгрызали тонкие косточки канарейки. Ито невольно отвел глаза, заметив свисающую из пасти тонкую ножку девочки, белый носок и красную туфельку.

— Ты кто? Зачем сюда притащился? Здесь тебе нечего делать! Живо убирайся отсюда, не то и тебя загрызу! — завыл гигантский кот.

— Берегись! — резко прозвучал в ушах Ито голос главврача. — Это вовсе не память в ее подсознании! Это... совсем другое!

Морда дикого кота там, за деревьями, все больше разрасталась в размерах. Теперь все пространство перед глазами было занято его носом и пастью. Вдруг пасть животного с шумом разверзлась. Показались окровавленные губы, язык, а между зубами и клыками застряли желтые перышки и белые косточки. Из самой глубины темной пасти вдруг потянуло омерзительным зловонием. Там, во тьме, между похожей на китовые ребра верхней челюстью и словно усеянным иголками розовым языком, Ито неожиданно увидел белую тонкую фигурку. Задержав дыхание, чтобы не чувствовать отвратительного запаха, он не раздумывая бросился в мрачную темноту.

Позади послышался страшный лязг, и тут же вокруг воцарилась полная тьма. Острые шипы, словно стальные гвозди, впились в его голени и бедра. Что-то теплое и влажное набежало на него высокой волной, липкие челюсти были готовы растереть его в порошок.

Но когда Ито удалось все же ускользнуть, перед ним открылось унылое и темное поле. Бледный полумесяц тускло высвечивал простирающуюся в даль холмистую равнину. Посреди нее стояла облаченная в легкий шелк стройная девушка. Подойдя поближе, он разглядел, что платье на ней изодрано в клочья, испачкано, приобрело сероватый оттенок. Сквозь прозрачную ткань проглядывало прелестное обнаженное тело.

— Мария... — прошептал он. — Мария К. ...

— Помогите мне! — умоляющим голосом произнесла Мария, повернувшись к нему мокрым от слез бледным лицом. — Я... я любила Генри... Полюбила его... Он был... моей первой любовью... До него у меня никого не было... Он был такой ласковый, элегантный, образованный, очень красивый... А как он танцевал, какие игры придумывал! Очаровательный мужчина. ...Чудно играл на гитаре, пел под нее... а какой приятный голос! Рассказывал мне, что у его родителей большая ферма... где-то на юге. Как только увидела, влюбилась... с первого взгляда... Мне было стыдно, но я впервые испытала такое чувство... К тому же родители, учителя... они всегда говорили мне... «любовь, как это прекрасно, замечательно!». Я верила в это... с самых детских лет... простодушно... И так я впервые... отдалась Генри. Всем телом, всей душой. И вот что вышло...

— Мария... — заговорил он шепотом, подходя все ближе и ближе. — Не заглядывай в прошлое... Не думай о Генри... Смотри в будущее!.. Ты молода, красива... А здоровье — оно быстро вернется к тебе... Не оглядывайся назад — у тебя все еще есть будущее... Стоит тебе захотеть увидеть свет, и его лучи осветят все твое будущее... Свет нужен тебе для того, чтобы забыть о боли в ранах... От тебя требуется воля, желание поймать луч надежды...

— Я... я любила Генри... — закричала Мария, протягивая вперед руки. Из ее обнаженного тела капала кровь, она стекала с бедер к голени, оставляя красные потеки на прозрачном платье. — Я решила отдать ему все, что у меня есть, и я сделала это... Но Генри... О, Генри, почему ты так поступил со мной? Генри!.. Помогите мне!.. Освободите от этих мучительных воспоминаний! Почему, Генри?.. Отчего я убила Генри?.. Почему я тогда... это сделала? Я ведь не испугалась, когда он пригрозил бросить меня среди тех скалистых гор... Но когда Генри сказал мне, что уходит... к той женщине в Лас-Вегасе... что она нравится ему больше меня... Почему, почему... я смогла сделать это?.. Как в моих руках оказался тяжелый обломок скалы... как смогла я поднять его?.. 0... 0... почему я сделала это?.. Как мне тяжко... Помогите!.. Это не я!.. Не я совершила это!.. Хотя нет, я... Убила Генри... его кровь... его сердце... о-о, как страшно!.. Как тяжко... Пусть кто-нибудь... сотрет эту память! Кто-нибудь... спасите меня от этого!

Неожиданно по правой руке Ито пробежала острая боль. В четырех местах выше локтя, друг против друга, появились по две раны, причинявшие эту жуткую боль, кто-то кусал его руку. В ужасе он увидел, как нечто, размером с арбуз, с развевающейся косматой черной шерстью, сверкая горящими желтовато-зелеными глазами, впилось острыми клыками в его правое плечо. На какое-то мгновение ему показалось, что это большая черная кошка. В длинной, развевающейся на ветру черной шерсти он заметил маленькие заостренные ушки.

Странное существо, похожее то ли на дикую кошку, то ли на черную пантеру, с головой, но без туловища, вгрызается своими острыми клыками в кожу его руки. Другой зверь — тоже без туловища, кусает его за левую голень. Ито не успел оглядеться, как кругом закишело бесчисленными черными мордами. Поблескивая в темноте зелеными глазами, они разевали красные пасти и показывали острые клыки, готовые в любой момент впиться в него...

— Что с вами?! У вас пошла кровь! — послышался в наушниках встревоженный голос оператора. — На правой руке и левой ноге!... Рвется одежда! Что случилось?

— Какая-то сволочь кусает меня, — дернув ногой, Ито сбросил с левой голени впившуюся в нее черную морду, а ту, что грызла его правое плечо, схватил за мохнатую шкуру и принялся рвать ее в клочья. — У вас что-то видно?

— Ничего не видно. Одни только следы от клыков... Возвращайтесь! Главный врач приказал вывести вас...

— Подожди!... — заорал Ито. Ухватившись за морду черного зверя, он принялся размахивать ею и бить, отгонять скопившихся вокруг зверей. — Еще немного...

— Помогите!.. Спасите меня!.. — протягивая руки и корчась от боли, кричала Мария. Кровь текла, смешиваясь со слезами. — Уведите меня отсюда... Прошу вас!.. Мне так тяжело!..

— Мария!.. Иди сюда!.. — закричал он.

— Не получится... У меня нет сил... сама не смогу... Мне больно... Дайте мне руку...

Он подошел к Марии еще на шаг и осторожно протянул руку. Инстинкт и многолетний опыт подсказывали ему, что в таких случаях требуется особая предусмотрительность. Поэтому, когда позади Марии что-то взорвалось — в этот момент их пальцы должны были вот-вот скреститься — и в небо взметнулось пламя, у него оставалось еще время, чтобы отскочить назад. Закрывавшие спину длинные черные волосы Марии по одному превращались в раскаленные добела линии. Разойдясь веером в небе, горящие полоски устремились к нему. Брызнувшая из живота девушки кровь раскаленным потоком полилась в сторону Ито, обжигая ему грудь. Страшные крики корчившейся в муках Марии оглашали погрузившуюся в темень округу. Пламя брызгало фейерверком из грудей Марии, изо рта, из ушей. В довершение всего загорелись и глазные яблоки, образовав ярко-красные огненные шары. Тело Марии превратилось в пылающую куклу — отовсюду с грохотом извергалось пламя. Душераздирающий крик боли и отчаяния взметнулся в горящую высь и слился со зловещим хохотом, который слышался теперь уже сверху, с темного неба. Повисший там полумесяц раздвоился, и каждая половинка превратилась в глаза с узкими, тоньше нитки зрачками. Теперь пара глаз с любопытством разглядывала Ито сверху. Он, в свою очередь, напрягая зрение, начал вглядываться в это загадочное порождение мрачного неба. И в этот момент с горевшего лица Марии выскочили ярко-красные, словно раскаленные угольки, глазные яблоки и, оставляя за собой белый след огня, устремились к лицу Ито. Ему с трудом удалось защитить лицо, закрыв его руками, но на локтях остались следы от ожога...