"Гордиев узел" - читать интересную книгу автора (Комацу Сакё)

1

Внешне больница скорее напоминала крепость. Ее окруженные высоким, пепельного цвета железобетонным забором корпуса с редкими окнами виднелись на вершине высоченной лысой горы, затерявшейся в глухом горном районе, на краю каменистой, красновато-коричневой пустыни. От прямого как стрела шоссе, пересекающего пустыню до самого горизонта, к подножию горного хребта отходила боковая дорога, которая вела к автоматической станции фуникулера, поднимающего пассажиров к зданиям на вершине горы.

Однако нынешний гость не воспользовался хайвейем, бегущим посреди пустыни: он прибыл на грузовом самолете, оставившем белый след в небе над иссохшим хребтом. Вернее, он медленно спустился с него на маленьком ионоплане, «выплюнутом» из хвостовой части самолета, поболтался в воздухе наподобие пляшущей на ветру шляпы и оказался в гелипорту, устроенном во внутреннем дворе больницы.

— Как удачно — успели к кофе! — слегка охрипшим голосом, почти шепотом, приветствовал его мужчина средних лет, единственный, кто встретил гостя на вертолетной площадке. — Я — Юин... А ваши вещи?

— Только это, — слегка приподнял чемодан вышедший из своего «транспортного средства» худощавый рослый мужчина лет тридцати. — У вас найдется механик, который смог бы отрегулировать мой аппарат? Пусть проверит. Хорошо бы и подзарядить его...

— Конечно, передам... — уже на ходу ответил доктор Юин. — Вы ведь не спешите...

— Думаете, мне придется тут задержаться надолго? — спросил вдогонку у невысокого роста врача только что спустившийся с неба человек.

— Как знать, может, и придется... — едва слышно пробурчал доктор Юин.

— Какое жуткое... вернее, унылое место... — пробормотал себе под нос прибывший. — Здесь словно конец света... или после Апокалипсиса...

— Не вы один так считаете... — сказал уже на пороге доктор. — Недаром здешние места именуют Афтердумом» — «после Страшного суда».

— А почему больницу построили именно здесь?

— Так ведь парапсихология сама по себе наводит ужас на простых людей... — с горькой усмешкой ответил врач. — Особенно, когда дело касается парамедицины... Многие считают ее сатанинским занятием. Вы же это прекрасно знаете... Планировщики из нашей ассоциации видят особый смысл в выборе места. Вот и монастыри кармелитов, и храмы тайных буддийских сект возводились на вершинах гор, в уединенных местах, на краю света. А в древности на плоскогорьях Тибета, где дуют сильные ветры, ставили кресты и опутывали их нитями — считалось, что в ветрах обитают дьяволы, которые приносят людям беды и болезни. Получалось нечто вроде антенн, в сетях которых запутывалась нечистая сила, после чего эту «силу» выбрасывали в пропасть вместе с крестами. А потом, с распространением буддизма, на священных стягах и полотнищах стали изображать молитвенные иероглифы. Развеваясь на ветру, они были призваны изгонять дьяволов.

— А вот и ветер тут как тут, — проговорил приезжий, оглядываясь на больничные корпуса, их оконные стекла дребезжали от мощных порывов. — Мне повезло, хорошо, что буря не застала меня в небе.

— Вам повезло не только с ветром... Вы избежали еще одной опасности... — обернулся к нему врач, подойдя к столу регистрации. — Извините, что мы торопили вас с приездом, но нам и в голову не могло прийти, что вы спуститесь сюда с небес. Кабы знать, следовало бы заранее предупредить вас... Ведь к нам почти никто не прилетает по воздуху. Неужели пилот не знал этого?

— Теперь понятно, почему он ворчал всю дорогу. Мне еще никогда не приходилось спускаться на ионоплане с такой высоты: подумать только, восемь тысяч метров! Я умолял его опуститься пониже, но он и слушать не хотел. И скорость тоже не снижал... Что тут у вас вообще происходит? НЛО, что ли, летают?

— Совершенно верно, и очень часто! — ответил врач, словно речь шла о самых обыденных вещах. — Видите там, напротив, заостренную вершину? Из-за этой вершины они взлетают или идут на посадку. Иногда целыми звеньями парят на большой высоте. Уже после моего приезда сюда два самолета потерпели аварию — летчики только успели сообщить по радио, что обнаружили неопознанные летающие объекты и намерены войти с ними в контакт, после чего их самолеты развалились в небе. Вот и ваш летательный аппарат тоже, кажется, получил повреждение. Надо будет сказать, чтобы его хорошенько осмотрели.

Пока шел разговор, открылась дверь позади регистратуры и из нее вышла полная женщина лет пятидесяти в белом халате. Она извлекла из стола книгу записей в переплете из черной кожи и молча придвинула к приезжему. Пока тот расписывался, из задней двери появился, тоже в белом халате, гигант с наголо обритой головой и подхватил чемодан вновь прибывшего кончиками пальцев, словно то была бумажная сумка.

— Не отправиться ли нам прямо в кафе? В это время там завтракает главный врач, — предложил доктор Юин.

— Сначала я бы зашел к себе в номер переодеться. Неплохо бы и душ принять. Вы не возражаете?

— О'кей... Встретимся через двадцать минут. Кафе прямо под вашим номером. Как насчет пончиков?

— С удовольствием...

— Тогда закажу и вам порцию. Они у нас быстро исчезают... Увидимся...

Когда ровно через двадцать минут приезжий спустился в кафе ниже этажом, там было почти пусто, никакого движения не наблюдалось и на кухне, а два десятка столиков в зале были аккуратно убраны. Ничего не говорило о том, что здесь бывает много посетителей.

Правда, прямо у входа в зал приезжий увидел длинноволосого, с бородкой молодого человека. Он курил сигарету и лениво перелистывал потрепанную книжку комиксов, явно не зная, куда деваться от скуки.

Наконец, в самом дальнем углу зала мужчина заметил обрамленную пушистой сединой лысину доктора Юина. А напротив него, спиной ко входу, сидел человек — этакая глыба, с редкими, но аккуратно причесанными, соломенного цвета волосами.

Когда приезжий приблизился к столику, врач указал ему на стул рядом с собой.

— Познакомьтесь, — он кивнул на великана, — наш главный врач, профессор Кубичек... — А это наш новый друг, господин Кодзи Ито... Что будете пить — кофе?

— Да, пожалуйста, — ответил Ито, присаживаясь за столик. Запустив большой палец в густые усы, главврач озабоченно просматривал разложенные на столике документы, ему было явно не до обмена рукопожатиями.

— У вас впечатляющая биография... — тихо проговорил профессор Кубичек, оторвав наконец палец от своих усов. Низким сладковатым голосом он с удовлетворением отметил: — 70 процентов попадания — прекрасная оценка в бейсболе! Психодетектив наивысшего ранга!

— Мне лично слова «детектив», «сыщик» не нравятся, — возразил Ито. — Я предпочел бы, чтобы меня называли психопутешественником. Термин, мною придуманный...

— Путешественником, говорите... Что ж, вас можно понять, — проговорил себе под нос врач. — Впрочем... мне кажется, в вашем случае было бы уместней говорить о «психодетективе», что как бы наделяет некими специальными функциями врача-психоаналитика. Ведь психоанализ в определенном смысле имеет нечто общее с детективными расследованиями. В обоих случаях требуется исключительная способность к умозаключениям и, конечно, проницательность. Проникать в путаный лабиринт психики, распутывать сложные узлы, при этом постоянно сталкиваясь с попытками ввести тебя в заблуждение.

— А ведь в старину... — рассмеялся Ито, — сыщики тоже выглядели весьма импозантно. Взять того же Холмса, Ниро Вулфа, Пуаро. Безупречные джентльмены, интеллектуалы. Восседая в кресле и попыхивая дорогой сигарой, они самым непостижимым образом раскрывали сложнейшие преступления и в конце концов разоблачали злодея. Однако с появлением «хард-бойлд» — крутых детективов — сыщиков как бы низвели с пьедестала — они бегают за преступниками с короткоствольным пистолетом, избитые, израненные, под постоянной угрозой гибели. Грязная работа... Да и наша работа стала грязной после того, как изобрели психорезонирующий преобразователь. Приходилось ли вам когда-нибудь спускаться с аквалангом в люк канализационного коллектора высотного здания, чтобы прочистить забившуюся трубу? Нет, конечно. Мне тоже не приходилось... Но это напоминает нашу работу... Грязная работа... Мы уподобились сантехникам. Ито нахмурился. — Это, впрочем, не означает, что я боюсь грязной работы... Но иногда мне начинает казаться, что влезать в чужую душу само по себе грязное занятие...

— Это вы о деле профессора Петрова? — бросив на собеседника бесстрастный взгляд, проговорил главврач. — Вас, кажется, вызывали к нему после того, как, попав в автомобильную аварию, он длительное время лежал без сознания...

— И об этом вам известно?! — неожиданно для себя резким тоном спросил Ито. — Так значится в моем досье?

— Нет, нет... — отрицательно качнул головой главный врач. — Вообще-то вас рекомендовали секретные службы. Вас это не должно шокировать... Мы наводили справки повсюду, нам был нужен профессионал — самый способный и надежный. Поэтому в конце концов мы обратились к ним.

— Тогда у меня не было никаких намерений сотрудничать с секретными службами, — нахмурив брови, Ито сунул в рот сигарету. — Я немедленно вылетел туда с целью оказать помощь в нейрохирургическом лечении... По их словам, они пригласили меня для консультации — выяснить, возможно ли возродить, вернуть в первоначальное состояние мозг этого выдающегося ученого... Однако для них это было лишь предлогом... Вскоре некоторые обстоятельства показались мне весьма странными. Часть мозга была разрушена, множественное внутримозговое кровоизлияние. Пациенту полагался полный покой, а врачи намеревались установить ему психорезонирующий преобразователь. «Не слишком ли это опасно для такого больного?» — спросил я. «Оснований для беспокойства нет, — ответили мне, — мы готовы за это поручиться».

...При этом мне и самому хотелось разок заглянуть в сознание находящегося в подобном состоянии больного. Но я заметил, что вторжение осуществлялось только ночью, в отсутствие тамошних врачей, днем аппарат убирали. К тому же какой-то странный тип, явно не медик, постоянно доставал меня своими вопросами... В конечном счете агентам секретных служб так и не удалось позаимствовать у профессора его идеи...

— Я думаю, что с самого начала у них не было намерения непосредственно выкрасть что-нибудь из сознания ученого, — набивая трубку табаком, тихо проговорил главврач. — Спустя год после полного выздоровления профессор Петров эмигрировал... Вот так...

Ито ощутил, как по лицу его пробежала судорога. Так вот чем объяснялся их интерес к профессору!..

— Может быть, они пытались обнаружить в его сознании нечто такое, на первый взгляд незначительное, за что можно было бы ухватиться, проанализировав с иными намерениями, с иной точки зрения, получить совершенно неожиданные возможности, — проговорил главврач. Коротенькой спичкой он ловко зажег табак в трубке.

— Вы хотите сказать, что этим людям удалось найти по результатам моего поиска некую болевую точку, которая позволила приступить к вербовке профессора?.. Быть не может, им не за что было зацепиться...

— И тем не менее так, очевидно, и произошло... — пуская клубы дыма, монотонным голосом проговорил главврач. — Иначе с чего бы они стали так усердно рекомендовать вас?

— Теперь и душа человека стала напоминать вытоптанный цветник... — с горечью проговорил Ито. — Прошло уже двадцать лет с тех пор, как ВОЗ[2] опубликовала свои рекомендации запретить использование психиатрии в политических целях, а вмешательство политиков становится все более обыденным явлением. Разумеется, никто с ними активно не сотрудничает, не идет к ним в услужение, но помешать им пользоваться результатами наших исследований совершенно невозможно. И проделывают они это с необыкновенной ловкостью... Использовать или не использовать — это их дело, нас никто спрашивать не станет. И все же остается горькое чувство. Безнравственная политика — не она ли свидетельствует об умопомешательстве человечества?!

— Но, если я не ошибаюсь, вы сами занимались такими предметами, как «одержимость нечистой силой», «дьявольское наваждение»? — неожиданно вмешался в разговор доктор Юин.

— Да, конечно, и не раз... — подтвердил Ито.

— Приходилось иметь дело с трудными типами?

— К нам обращаются только в самых сложных случаях... — ответил Ито, допивая остывающий кофе и разламывая черствый пончик. — Но я стараюсь не перегибать палку. Ведь большей частью такая «одержимость» коренится в старых историко-культурных стереотипах мышления, связана с чувствами, сохраняющимися в коллективном подсознании некоего определенного сообщества. Поэтому симптомы такой «одержимости» почти без исключения проявляются публично, на глазах у людей, там, где эти стереотипы находят поддержку определенной части общества. Как правило, наши пациенты не могут обойтись без зрителей, им необходимы свидетели. Таким образом, чтобы полностью устранить симптомы болезни, вам необходимо преобразовать подсознание всего местного общества. А это невозможно. Поэтому приходится успокаивать, умиротворять вселившихся в людей «бесов», отвращать их от буйства и злых проказ, чтобы хотя бы уладить их отношения с окружающими. Короче говоря, обращать их в спокойных, тихих духов, стараться, чтобы люди этой среды могли полюбить их... А для этого в свою очередь нужно добиваться, чтобы здешнее общество перестало ощущать страх перед такого рода «одержимыми». Особенно важно найти в мифах и легендах местной культуры образы «милых духов-проказников», чтобы заменить ими «злых и буйных одержимых».

— Но... бывают и исключения, — опустил глаза доктор Юин. — В вашем личном деле есть упоминание о происшествии в Пуэрто-Пинасе...

— Да, случай отвратительный, — Ито помрачнел. — Поначалу мне показалось, что я смогу с ним легко справиться... Нечто похожее произошло ранее с одним парнем из племени маконда, обитающем на берегах озера Ньяса, что на юге Танзании, но там было полегче. Этот парень бегал по стенам и потолку комнаты на глазах у четырех ее обитателей, а потом в какие-то секунды исчез из виду, словно испарился... Но тогда мне еще удалось как-то разобраться. Ведь происходило это в одной из палат местной больницы, в обветшалом деревянном строении... Но был и другой инцидент — со старухой в Пуэрто-Пинасе... Это в Парагвае. Там действие разворачивалось в добротном, каменном, с оштукатуренными стенами помещении больницы. Вот уж где происходили воистину странные вещи: то невесть откуда в палату влетает огромный камень, весом в сотни килограммов, то на глазах у врачей, сиделок и на моих собственных маленькое тело старушки начинает вытягиваться, и глядишь — ее ноги уже торчат из койки... Вызывали патера — католического священника, но и он ничем не мог помочь. Старуха продолжала буйствовать — ногтями разодрала себе грудную клетку, вырвала сердце... залитое кровью, оно все еще билось в ее руках, пробежала с ним метров пятьдесят... и рухнула замертво.

— И что же — вы и тогда проводили «расследование»?

— Да, конечно — ведь меня вызвали именно за этим.

— И что было дальше?

— Что?.. Прежде всего, я... — тут Ито запнулся и прервал разговор. Лицо его побелело, горло перехватила судорога, словно «психодетектив» пытался что-то заглотнуть. — Вы уж извините... я предпочел бы сейчас не говорить об этом... — после небольшой паузы хриплым голосом произнес Ито. — Произошло нечто такое, что до сих пор остается для меня загадкой. Очень неприятное. Что это было — не знаю. Надо разобраться. Может, со временем... а пока я не в состоянии привести в порядок свои чувства... Для меня это был очень странный опыт... появилось ощущение, будто рушится фундамент моего мышления, будто я теряю уверенность во многих вещах.

— В нашем случае у вас будет предостаточно времени, чтобы во всем разобраться, — сказал главный врач, поднимаясь со своего стула. — Мы рассчитываем на ваш богатый опыт и необыкновенное упорство в достижении цели...