"А.П.Чехов. Дипломат (Сценка)" - читать интересную книгу автора

слушай, а не брюхом!
- Вы были сегодня у Анюты?
- Заходил утром... Лежит... Прислугой помыкает... То ей не так подали,
другое... Невыносимая женщина! Не понимаю, за что ты и любишь ее, бог с ней
совсем... Дал бы бог, развязала бы она тебя, несчастного... Пожил бы ты на
свободе, повеселился... на другой бы оженился... Ну, ну, не буду! Не хмурься! Я
ведь так только, по-стариковски... По мне, как знаешь... Хочешь - люби, хочешь -
не люби, а я ведь так... добра желаючи... Не живет с тобой, знать тебя не
хочет... что ж это за жена? Некрасивая, хилая, злонравная... И жалеть не за
что... Пущай бы...
- Легко вы рассуждаете, Аристарх Иваныч! - вздохнул Кувалдин. - Любовь - не
волос, не скоро ее вырвешь.
- Есть за что любить! Акроме ехидства ты от нее ничего не видел. Ты прости
меня, старика, а не любил я ее... Видеть не мог! Еду мимо ее квартиры и глаза
закрываю, чтобы не увидеть... Бог с ней! Царство ей небесное, вечный покой,
но... не любил, грешный человек!
- Послушайте, Аристарх Иваныч... - побледнел Кувалдин. - Вы уже во второй
раз проговариваетесь... Умерла она, что ли?
- То есть кто умерла? Никто не умирал, а только не любил я ее, покойницу...
тьфу! то есть не покойницу, а ее... Аннушку-то твою...
- Да она умерла, что ли? Аристарх Иваныч, не мучайте меня! Вы как-то странно
возбуждены, путаетесь... холостую жизнь хвалите... Умерла? Да?
- Уж так и умерла! - пробормотал Пискарев, кашляя. - Как ты, брат, всё
сразу... А хоть бы и умерла! Все помрем, и ей, стало быть, помирать надо... И ты
помрешь, и я...
Глаза Кувалдина покраснели и налились слезами...
- В котором часу? - спросил он тихо.
- Ни в котором... Уж ты и рюмзаешь! Да не умерла она! Кто тебе сказал, что
она померла?
- Аристарх Иваныч, я... я прошу вас. Не щадите меня!
- С тобой, брат, и говорить нельзя, словно ты маленький. Ведь не говорил же
я тебе, что она преставилась? Ведь не говорил? Чего же слюни распускаешь? Поди,
полюбуйся - живехонька! Когда заходил к ней, с теткой бранилась... Тут отец
Матвей панихиду служит, а она на весь дом орет.
- Какую панихиду? Зачем ее служить?
- Панихиду-то? Да так... словно как бы вместо молебствия. То есть... никакой
панихиды не было, а что-то такое... ничего не было.
Аристарх Иваныч запутался, встал и, отвернувшись к окну, начал кашлять.
- Кашель у меня, братец... Не знаю, где простудился...
Кувалдин тоже поднялся и нервно заходил около стола.
- Морочите вы меня, - сказал он, теребя дрожащими руками свою бородку. -
Теперь понятно... всё понятно. И не знаю, к чему вся эта дипломатия! Почему же
сразу не говорить? Умерла ведь?
- Гм... Как тебе сказать? - пожал плечами Пискарев. - Не то чтобы умерла, а
так... Ну вот ты уж и плачешь! Все ведь умрем! Не одна она смертная, все на том
свете будем! Чем плакать-то при людях, взял бы лучше да помянул! Перекрестился
бы!
Полминуты Кувалдин тупо глядел на Пискарева, потом страшно побледнел и,
упавши в кресло, залился истерическим плачем... Из-за столов повскакивали его
сослуживцы и бросились к нему на помощь. Пискарев почесал затылок и нахмурился.