"Антон Павлович Чехов. Агафья" - читать интересную книгу автора

заря. Осталась одна только бледно-багровая полоска, да и та стала
подергиваться мелкими облачками, как уголья пеплом.
Направо от огорода, тихо пошёптывая и изредка вздрагивая от невзначай
налетавшего ветра, темнела ольховая роща, налево тянулось необозримое
поле. Там, где глаз не мог уж отличить в потемках поле от неба, ярко
мерцал огонек. Поодаль от меня сидел Савка. Поджав под себя по-турецки
ноги и свесив голову, он задумчиво глядел на Кутьку. Наши крючки с живцами
давно уже стояли в реке, и нам ничего не оставалось делать, как только
предаваться отдыху, который так любил никогда не утомлявшийся и вечно
отдыхавший Савка. Заря еще не совсем погасла, а летняя ночь уж охватывала
своей нежащей, усыпляющей лаской природу.
Всё замирало в первом, глубоком сне, лишь какая-то не известная мне
ночная птица протяжно и лениво произносила в роще длинный членораздельный
звук, похожий на фразу: "Ты Ни-ки-ту видел?" и тотчас же отвечала сама
себе: "Видел! видел!
видел!"
- Отчего это нынче соловьи не поют? - спросил я Савку.
- Да что же это он? - не выдержала она. - Ведь поезд не завтра придет!
Мне сейчас уходить нужно!
- Савка! - крикнул я. - Савка!
Мне не ответило даже эхо. Агафья беспокойно задвигалась и опять встала.
- Мне уходить пора! - проговорила она волнующимся голосом. - Сейчас
поезд придет! Я знаю, когда поезды ходят!
Бедная бабенка не ошиблась. Не прошло и четверти часа, как послышался
далекий шум.
Агафья остановила долгий взгляд на роще и нетерпеливо зашевелила руками.
- Ну, где же он? - заговорила она, нервно смеясь. - Куда же это его
унесла нелегкая? Я уйду! Ей-богу, барин, уйду!
Между тем шум становился всё явственней. Можно уж было отличить стук
колес от тяжелых вздохов локомотива. Вот послышался свист, поезд глухо
простучал по мосту... еще минута - и всё стихло...
- Погожу еще минутку... - вздохнула Агафья, решительно садясь. - Так и
быть, погожу!
Наконец в потемках показался Савка. Он бесшумно ступал босыми ногами по
рыхлой, огородной земле и что-то тихо мурлыкал.
- Ведь вот счастье, скажи на милость! - весело засмеялся он. - Только
что, это самое, значит, подошел к кусту и только что стал рукой целиться,
а он и замолчал! Ах ты, пес лысый! Ждал, ждал, покеда опять запоет, да так
и плюнул...
Савка неуклюже повалился на землю около Агафьи и, чтобы сохранить
равновесие, ухватился обеими руками за ее талию.
- А ты что насупилась, словно тетка тебя родила? - спросил он.
При всем своем мягкосердечии и простодушии Савка презирал женщин. Он
обходился с ними небрежно, свысока и даже унижался до презрительного смеха
над их чувством к его же собственной особе. Бог знает, быть может, это
небрежное, презрительное обращение и было одной из причин его сильного,
неотразимого обаяния на деревенских дульциней. Он был красив и строен, в
глазах его всегда, даже при взгляде на презираемых им женщин, светилась
тихая ласковость, но одними внешними качествами не объяснишь этого
обаяния. Кроме счастливой наружности и своеобразной манеры обращения, надо