"Антон Павлович Чехов. Невеста" - читать интересную книгу автора

Я безумствую от восторга!
И ей казалось, что это она уже давно слышала, очень давно, или читала
где-то...
в романе, в старом, оборванном, давно уже заброшенном.
В зале Саша сидел у стола и пил чай, поставив блюдечко на свои длинные
пять пальцев; бабуля раскладывала пасьянс, Нина Ивановна читала. Трещал
огонек в лампадке, и все, казалось, было тихо, благополучно Надя
простилась и пошла к себе наверх, легла и тотчас же уснула. Но, как и в
прошлую ночь, едва забрезжил свет, она уже проснулась. Спать не хотелось,
на душе было непокойно, тяжело. Она сидела, положив голову на колени, и
думала о женихе, о свадьбе... Вспомнила она почему-то, что ее мать не
любила своего покойного мужа и теперь ничего не имела, жила в полной
зависимости от своей свекрови, бабули. И Надя, как ни думала, не могла
сообразить, почему до сих пор она видела в своей матери что-то особенное,
необыкновенное, почему не замечала простой, обыкновенной, несчастной
женщины.
И Саша не спал внизу - слышно было, как он кашлял. Это странный,
наивный человек, думала Надя, и в его мечтах, во всех этих чудесных садах,
фонтанах необыкновенных чувствуется что-то нелепое; но почему-то в его
наивности, даже в этой нелепости столько прекрасного, что едва она только
вот подумала о том, не поехать ли ей учиться, как все сердце, всю грудь
обдало холодком, залило чувством радости, восторга.
- Но лучше не думать, лучше не думать... - шептала она. - Не надо
думать об этом.
"Тик-ток... - стучал сторож где-то далеко. - Тикток... тик-ток..."


III


Саша в середине июня стал вдруг скучать и засобирался в Москву.
- Не могу я жить в этом городе, - говорил он мрачно. - Ни водопровода,
ни канализации! Я есть за обедом брезгаю: в кухне грязь невозможнейшая...
- Да погоди, блудный сын! - убеждала бабушка почему-то шёпотом, -
седьмого числа свадьба!
- Не желаю.
- Хотел ведь у нас до сентября прожить!
- А теперь вот не желаю. Мне работать нужно!
Лето выдалось сырое и холодное, деревья были мокрые, все в саду глядело
неприветливо, уныло, хотелось в самом деле работать. В комнатах, внизу и
наверху, слышались незнакомые женские голоса, стучала у бабушки швейная
машина:
это спешили с приданым. Одних шуб за Надей давали шесть, и самая
дешевая из них, по словам бабушки, стоила триста рублей! Суета раздражала
Сашу; он сидел у себя в комнате и сердился; но всё же его уговорили
остаться, и он дал слово, что уедет первого июля, не раньше.
Время шло быстро. На Петров день после обеда Андрей Андреич пошел с
Надей на Московскую улицу, чтобы еще раз осмотреть дом, который наняли и
давно уже приготовили для молодых. Дом двухэтажный, но убран был пока
только верхний этаж.