"Ветер полыни" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей Юрьевич)

Глава 23

Я как раз заканчивал плескаться в уже порядком остывшей воде, когда в комнате появилась тихая заплаканная служанка. Она оставила на полу одежду, полотенце и поспешно, едва ли не бегом, вышла. Дверь, конечно же, не закрылась.

Выбравшись из почерневшей воды, я вытерся и примерил то, что мне принесли. Почти то же самое, что я носил — штаны из оленьей кожи на шнуровке и рубашка. Правда, эта была сделана не из льна, а из настоящего тонкого хлопка. Все оказалось в пору. Словно мерки снимали.

Куртку и сапоги я оставил прежними и едва успел одеться, как в комнате появился Белый.

— Идем.

Мы прошли по пустым залам, увешанным охотничьими трофеями, и, к моему удивлению, миновали ведущую на второй этаж лестницу. Если я не ошибался — дальше должно начинаться крыло слуг.

Запахло свежей сдобой. Мы явно приближались к кухне. Впереди я увидел Шена, за которым неотрывно следовали трое мортов. На руках у Ходящего сверкали магические цепи. Если не считать начавшего желтеть синяка под глазом, Целитель был в полном порядке.

Заметив меня, мальчишка оживился.

— Лаэн? — односложно спросил я у него.

— Не видел. Меня держали отдельно. Надеюсь, с ней все хорошо. Цейра Асани была бы очень удивлена, если бы узнала, куда мы попали.

Я хмыкнул.

— Тебя где держали?

— Здесь. В доме. На втором этаже. А тебя?

— В подвале. В обществе очаровательного блазга и вейи.

— Кого? — удивился он.

— Блазга и вейи. Кто такой этот вейя — не спрашивай. Не знаю.

— Тебя по башке ничем твердым не били? — обеспокоился он.

— Стукнули, — не стал я отрицать. — И довольно ловко.

Лаэн пришла в сопровождении некроманта и женщины. Она была жива, здорова и, в отличие от Целителя, на ее руках не было кандалов.

Увидев меня, Ласка облегченно улыбнулась. Кивнула. Я кивнул в ответ, взял ее за руку. Нам никто не помешал.

— Что ты здесь делаешь?! — спросил вдруг Шен у женщины, которая привела Лаэн. Я заметил, как Ходящий уставился на нее, но та, не отвечая, распахнула дверь, возле которой мы стояли и, вышла, плотно закрыв ее за собой.

— Вы что? Знакомы?

— Да… — ученик Матери выглядел ошеломленным. — Да. Это Кира. Мы вместе учились на одной ступени в Радужной долине. Ходящая. Я не понимаю, что она делает вместе с этими…

— Зато я понимаю, — зло сверкнув глазами, прошипела Лаэн. Ее голос был необычно хриплым и низким. Простуженным. — Вот из кого с радостью выдавила бы душу. Забудь о ней, малыш. Теперь она не на стороне Башни.

— А мы разве на стороне? — поинтересовался я, не обращая внимания на следящих за нами некромантов.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос.

Знаю. Мы никогда не были с Башней, и теперь идем разными дорогами. Впрочем, мы и не с теми, кто сейчас держит наши жизни на ниточке. Мы — сами по себе. Опасный выбор, чего уж тут говорить. И не слишком умный. Любой может записать нас во враги. Но что есть, то есть. Сейчас ничего изменить мы не в силах…

Нас привели в большую, светлую столовую, примыкающую к кухне. Здесь приятно пахло мятным шафом и печеной сдобой. Массивный прямоугольный обеденный стол в центре был накрыт кружевной скатертью, на ней стояла большая фарфоровая ваза с букетом желтых нарциссов. (Откуда в начале осени взялись такие цветы — оставалось только гадать.) Рядом спал здоровый белый кот, положив морду на блюдо с фруктами. Над ними кружилась залетевшая со двора оса, но никто из присутствующих не обращал на насекомое внимания.

Лицом к двери сидел мужчина с густыми седоватыми усами. На его правой руке надежно угнездился перстень с крупным аметистом — знак благородного сословия. Скорее всего, именно этот человек являлся хозяином поместья. Судя по его физиономии — он был не слишком рад опасным гостям.

В кресле, по правую руку от него, расположился некромант. Тот самый старик, что едва не убил меня посохом. Я с удовлетворением отметил, что левая кисть у него все еще находится в плачевном состоянии. Скрюченные судорогой пальцы застыли, язвы на почерневшей коже кровоточили. Колдун не удостоил нас даже взглядом.

Третьей в комнате была молодая девушка, ровесница Киры. Наверное, когда-то она была красива, но сейчас застывшее, точно маска, лицо казалось мертвым, а короткие русые волосы — тусклыми. Девчонка держала руки на коленях и смотрела в пол.

Дверь кухни распахнулась, и вошла Проказа с подносом, доверху нагруженным горячими пирожками. Увидев нас, Проклятая приветливо улыбнулась.

— Проходите, проходите к столу, мои хорошие. Не стесняйтесь. Присаживайтесь. Мест на всех хватит. Хотите пирогов? Я сама их пекла. Проходите. Вы мне больше не нужны, — сказала она некромантам и Кире. Увидела магические цепи на запястьях Шена и неодобрительно приподняла бровь. — Кто навесил на тебя этот вульгарный ужас, мой мальчик?

Кандалы исчезли по мановению ее руки, а затем она вновь пригласила нас к столу.

— Надеюсь, вы не обиделись на меня. Я оказалась не слишком радушной хозяйкой. Со старухами всегда так. Когда на них наваливается куча нежданных дел, они забывают о приличиях. Берите пирожки, друзья. Рона, будь добра, налей гостям шафа.

Молчаливая девушка вздрогнула, но не сдвинулась с места. Проказа вытерла руки о чистое полотенце и огорченно вздохнула:

— Рона, ты ставишь меня в неловкое положение перед гостями. Что о нас подумают? Мы ведь не забывшие последние приличия грубияны? Ну же. Будь умницей. Пожалуйста, угости этих замечательных людей шафом.

Девушка встала и дрожащими руками взяла кувшин.

— Вот так. Хорошо. Спасибо, милая.

Двигалась Рона неловко, и кувшин выскользнул у нее из пальцев. Я вздрогнул. Глиняные черепки разлетелись по полу, образовалась большая лужа, а по комнате расползся запах мяты. Провинившаяся испуганно и жалобно заскулила. По ее щекам потекли слезы.

— Пожалуйста, госпожа! Пожалуйста! Я не виновата! Не надо меня наказывать! Пожалуйста! Не надо! Я исправлюсь! Не отдавайте меня Кире! Пожалуйста!

Она безостановочно повторяла одно и то же и билась в рыданиях.

— А ну-ка замолчи! — прикрикнула на нее Проказа, и тут же сбавила тон до ласкового. — Что за вздор, деточка? Никто и не думает тебя наказывать. Такое с каждым может произойти. Я понимаю, что кувшин тяжелый. Ну же. Перестань.

Но ее увещеванья не слишком помогли. Девчонка продолжала молить, чтобы ее не карали.

— Хватит, милочка! Иначе я, действительно, рассержусь. И твоей подруге придется тебя успокаивать!

Эти слова подействовали куда лучше. Девушка сомкнула губы и спрятала лицо в ладонях. Ее хрупкие плечи вздрагивали от едва сдерживаемых слез.

— Господин Алига, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? — негромко попросила старуха.

Сидевший тихо, точно мышка, благородный, близоруко воззрился на нее и ответил, взвешивая каждое свое слово.

— Я… постараюсь, госпожа.

— Чудесно! Больше не смею вас задерживать, дорогой. У вас, наверное, есть дела поважнее, чем слушать болтливую старуху. Буду вам очень обязана, если вы проводите Рону до ее комнаты. Она сегодня неважно себя чувствует. Думаю, ей надо немного поспать.

— Конечно! Это не составит мне никакого труда, — хозяин поместья, явно обрадованный тем, что может, наконец, убраться, вылез из-за стола.

— Вот и славно. Не забудьте взять с собой пирожок. Вон тот. С яблоками. Ваш любимый, если не ошибаюсь.

Господин Алига рассыпался в глубочайших благодарностях и осторожно, словно ядовитую змею, взял один из приготовленных Проказой пирогов. Когда он вместе с дрожащей девчонкой вышел за дверь, Тальки пронзила Шена взглядом и поинтересовалась:

— Ты знаешь Рону, мой мальчик?

Целитель насупился, но ответил:

— Да. Знаю. Она и Кира… — он запнулся. — Ходящие.

— Вы вместе учились?

— Да. Что с ней такое?

Проклятая хитро прищурилась и, лениво растягивая слова, произнесла:

— Ну… знаешь, как это бывает. Кто-то умнее. Кто-то глупее. Закон мироздания в действии. Иногда умный и глупый оказываются вместе. И попадают в руки к старухам. Таким, как я. Умные видят плюсы и выгоды в том, чтобы помогать старой женщине. Я ведь не прошу многого. А глупые… Такие, как эта милочка. Сопротивляются. Ничего удивительного, мой мальчик. И необычного. Все, как всегда. Это повторяется из года в год. Глупцов на свете гораздо больше, чем умников. Твоя знакомая — сопротивлялась слишком яростно. Пришлось попытаться объяснить Роне, что, помогая мне, она получит гораздо больше, чем оставаясь вместе с Башней. Прости, но если ты не знал — Башню я в последнее время, — она улыбнулась, — не слишком люблю. У такой развалины, как я, есть свои недостатки. Бери пирожки, пока они не остыли. Ну, как? Вкусно? Я рада. До последней минки думала, что тесто вышло неудачным. И вы кушайте. Кушайте. Не стесняйтесь.

Один из уцелевших кувшинов с шафом поднялся в воздух, словно его взял в руки невидимка, и холодный напиток наполнил наши кубки.

— Это перековка? — тихо спросила Лаэн.

— Ты очень образованная девочка, — одобрительно цокнула языком Проказа. — Прими мое восхищение. Я поражена. Твой учитель нашел время обучить тебя хорошо. Поклон ему от меня. Но ты немного ошибаешься. Это не перековка. Точнее, не чистая перековка. Я бы сказала, что это зашедшая в тупик ломка сознания. Побочный эффект, если тебе хоть что-то говорят эти слова. Ах, говорят? Замечательно. Хочешь фруктов? Нет? Ну что же. Если передумаешь — скажи. Вот эти яблоки очень вкусны. Из них должно получиться отличное варенье.

— Но… Почему это произошло… госпожа? Я о Роне, — добавила Лаэн. Судя по всему, ей, правда, было интересно.

— Конечно же из-за старой глупой старухи, — огорченно вздохнула одна из Шести. — Перековка — тонкое искусство. Не каждый может с ней справится. Был бы здесь Рован, все пошло бы по-иному. Мальчик в ломке сознания — настоящий талант. Он бы сделал все, как надо. А я, к стыду своему, испортила материал. Слишком поторопилась и повредила мозг. Да и Кира почти не давала девочке спать. Конечно, со временем все придет в норму, но не думаю, что девчурка сможет пережить вторую процедуру. А без нее она слишком опасна. Обязательно сотворит какую-нибудь… шалость. Набросится на меня, к примеру. Придется защищаться. А там уж… как судьба решит.

Проказа, кажется, давала нам понять две очень простые вещи. Во-первых, если мы будем столь глупы, что станем ей сопротивляться — нас сломают. Перекуют сознание, характер и душу. И, возможно, получится это не слишком удачно. Я не желаю становиться пускающим слюни придурком. Во-вторых, нам намекнули, что если мы наберемся наглости напасть на нее, то от нас и мокрого места не останется.

— Ты что-то плохо ешь, — сказала мне Проклятая. — Это не слишком полезно для здоровья, мой хороший. Особенно тебе. Особенно сейчас. Я могу приготовить куриного бульона. Хочешь? А зря. Ты все еще выглядишь немного нездоровым. Как себя чувствуешь?

— Спасибо. Хорошо.

Как видно, не удовлетворившись ответом, она подошла ко мне. Я тут же напрягся, но заметил предупреждающий взгляд Лаэн. Проказа положила свою руку на мой лоб. Как и в прошлый раз, сухая и горячая ладонь обожгла кожу. Это длилось всего одно мгновенье и прекратилось точно так же, как началось. Старуха вернулась к стулу.

— В любом случае, надо думать, тебе гораздо лучше, чем после того, как ты, забияка, встретился с Хамзи, — улыбаясь, сказала она и отхлебнула шафа. — Не знал, что посох избранного — не простая палка? Теперь знаешь. Запомни на будущее. Быть может, когда-нибудь пригодиться. При желании владельца, хилсс оставляет не только синяки и шишки. О, нет! — ведьма огорченно цокнула языком. — Несколько определенных плетений и касаний, и он отравляет саму душу. Хорошо, что я вовремя узнала о глупой шутке Хамзи. Да, да, Хамзи! Шутка была не умна. И не надо улыбаться! Я бы очень огорчилась, если бы этот милый мальчик умер. Мне пришлось достаточно много повозиться, прежде чем он исцелился. Все же в следующий раз тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем использовать на моих гостях столь опасные плетения.

Некромант в ответ серьезно кивнул и с усмешкой посмотрел на меня.

— Спасибо, что потратили на меня свое время…

— Госпожа, — тихо бросил колдун.

— …госпожа, — послушно повторил я за ним.

— О! Ну не стоит! — всплеснула руками Проклятая. — Право же, ты говоришь о сущих пустяках!

Она хитро подмигнула мне и заговорщицким шепотом продолжила:

— Признаюсь честно, я сделала это не от доброго к тебе отношения. Ты, конечно, замечательный мальчик, хотя и большой сорванец. Подумать только, едва не убил бедняжку Тиа! — Целительница укоризненно покачала головой и шутливо погрозила пальцем. — Но жив ты только потому, что твоя смерть могла огорчить эту милую талантливую девочку. А я бы не хотела, чтобы наше знакомство начиналось со столь печального для нее события. Так что — в моей помощи не было никакой доброты. Одна лишь выгода и трезвый расчет. Что поделать, с возрастом мы все становимся несколько… циничны. А все, что у нас в голове, тут же оказывается на языке. Ты уж прости, если тебя обидела.

Пришлось заверить ее, что никакой обиды я не ощущаю. Одна из Шести с серьезным видом покивала и вновь начала подсовывать нам свои пироги. Надо отдать ей должное — выпечка, и вправду, была отличной. Старина Молс лопнул бы от зависти.

Доброжелательная, заботливая, располагающая к себе старушка. Она говорила с нами так, словно мы были ее внуками. Мне то и дело приходилось напоминать себе, что рядом с нами не милая бабка, а ведьма, убившая тысячи людей. Отступница. Маг. Проклятая. Проказа…

Глядя на нее, было тяжело поверить в то, что перед нами самая страшная, сильная и опасная из Шести. Лишь иногда она забывалась и выходила из образа. Тогда в блеклых старческих глазах сверкала такая сталь и нечеловеческая сила, что меня прошибал пот. Я даже думать не хотел, что будет, если Проклятой надоест играть в славную и не слишком умную каргу.

— Хамзи, будь добр, проверь, как там устроилась Рона. Я беспокоюсь за ее здоровье, — небрежно бросила Проказа.

Колдун встал, прикрыл рану, развернув закатанный рукав мантии, подхватил посох, поклонился и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

— Еще пирога, мой мальчик? — спросила у Шена Проказа.

— Благодарю. Я сыт.

— Ну, вот и славно. Не люблю, когда гости сидят голодными. Теперь, когда мы остались одни, можно поговорить о делах. Вы ведь, надеюсь, не думаете, что я пригласила вас сюда лишь ради того, чтобы вы отведали моей выпечки? — она рассмеялась. — Ты что-то хочешь спросить, моя хорошая? Не стесняйся. Я не так страшна, как обо мне рассказывают. И если смогу — с радостью отвечу.

Но Лаэн лишь покачала головой.

— Ну, не страшно. Поверь моему опыту — рано или поздно вопросы обязательно появятся. Начну издалека. О вашей чудесной неугомонной троице я узнала, когда обнаружила бедняжку Тиа в чужом теле. Не думала, что в оскудевшей магией Империи рождаются талантливые люди. Девочка, которую я поначалу сочла природным самородком, и Целитель. Просто потрясающе! Когда вам удалось сбежать из Альсгары, я, чего греха таить, сочла, что все потеряно. Мое знакомство с вами не состоится. Прости, мальчик, за прямоту, — улыбнулась она мне, — но твоих спутников я жаждала видеть гораздо больше, чем тебя. У нашей своенравной Тиа были несколько иные… планы на твой счет.

Пушистый белый кот потянулся, лениво зевнул и тяжело спрыгнул со стола на колени к ведьме. Та рассеяно погладила зажмурившегося от удовольствия питомца за ухом и продолжила:

— Так вот… Альсгара… исчезли прямо из-под носа у Тиф. И искала бы она ветра в степях, если бы вы не оказались на моем пути. Конечно же, если бы не замечательный шаф трактирщика, мы бы никогда с вами не встретились, я и подумать не могла, что такой подарок свалится мне на голову. Ах, мои хорошие, — она с притворной грустью вздохнула. — Неужели, вы посчитали меня глупой дурой? Неужели решили, что если будете сидеть тихонько, точно полевые мышки, я не почувствую ваших «искр»?.. Напрасная надежда. Возможно, какая-нибудь Ходящая и не заметила бы то, что скрывается у нее под носом, но не я.

— Тогда почему вы выпустили нас из трактира? — пробубнил Шен.

Проказа лукаво улыбнулась:

— Когда я была маленькой девочкой, а мой Дар еще не проснулся, отец часто брал меня ловить форель. Знаешь, какая хитрость в ловле форели? Не стоит ее пугать. А если уж вспугнешь, то надо сделать все, от тебя зависящее, чтобы она подумала, что ты ушел. Тогда рыба забывает об осторожности. Да. Я могла бы пригласить вас в гости еще в трактире, но вы бы начали брыкаться и сами себе навредили. Кстати говоря, давно хотела спросить тебя вот о чем… Хорошо, что вспомнила.

Старуха прошла к красному буфету, выдвинула второй сверху ящик, достала оттуда белые полотенца, отложила их в сторону и выудила со дна неприметную сумку Шена. Лицо у Целителя тут же перекосилось.

— Я не раз и не два убеждалась, что порой самые простые вещи содержат в себе самые большие сокровища. Так бывало частенько. Но я и не надеялась обнаружить у такого милого мальчика столь удивительные предметы.

Она осторожно положила на стол три наконечника. Затем рядом лег четвертый, с частью сломанного древка стрелы. Той самой, что я едва не поразил Проказу из окна трактира. Последним на свет появился небольшой нож с пожелтевшей от времени костяной рукоятью.

— «Гаситель Дара». Не ожидала такой встречи. С его помощью Башня многих отправила в Бездну. Очень многих. Я прекрасно помню, как какой-то глупый ученик убил Осу и едва не вонзил нож в горло Черканы. Если бы не Лей, она бы умерла на нар раньше, чем случилось на самом деле. Да… Удивительно. Столько лет прошло, а я отменно вижу каждую минку того дня. И больше мы не совершим ошибок, мои хорошие. Почему ты так смотришь, мой мальчик? Хочешь владеть им?

— Да, — стараясь справиться с гневом, сказал Ходящий.

— Держи.

Проклятая бросила нож Шену. Тот не ожидал этого, но оружие поймал и, не зная, что делать дальше, тупо уставился на «Гаситель Дара».

— И что теперь, хотела бы я знать? — старуха изучала Ходящего, словно тот был забавным зверьком. — Как ты теперь поступишь, малыш? Когда у тебя oн. Ощущаешь себя всесильным?

— Нет, — нехотя произнес Целитель.

— Значит, ты не безнадежен, — хмыкнула Проклятая. — Хочешь напасть на меня? По глазам вижу — хочешь. Они, мой дорогой, у тебя сейчас донельзя свирепые. В тебе случайно нет северной крови? Ну, так что же ты ждешь? Надо всего лишь встать и сделать пять шагов. Ты молод, и вряд ли я успею убежать. Хочешь рискнуть?

— Нет, — Шен толкнул нож и тот, проехав по столу, остановился у руки Проказы. — Я этого делать не буду.

— Вольному воля, — по лицу старухи нельзя было сказать, разочарована она или нет. Целительница убрала артефакты в сумку и спрятала ее в ящик.

— А чтобы было бы, если бы я напал? — зло бросил Ходящий.

— Кто же это может знать? — удивилась ведьма. — Наверное, ты бы убил старую женщину. А может, и нет. В любом случае, во второй раз за ножом я к буфету не пойду, мой хороший. Ну, а ты, забияка?

— Не понимаю, госпожа, — сказал я.

— У тебя была прекрасная возможность, но ты ею не воспользовался. Почему не выстрелил? Испугался?

— Нет. Я всего лишь осторожен. Не считаю, что можно безнаказанно убить таких людей, как вы.

Проклятая понимающе усмехнулась:

— Надо же! Забияка, а с мозгами. Удивительно редкое качество. Можешь собой гордиться, мой мальчик. Рада, что Хамзи тебя не уморил. Ты отлично дополняешь этих милых молодых людей, хоть и не владеешь Даром. Ну… с тобой я все поняла. Теперь поговорим с твоими товарищами. Хотя нет. У нас, милый мальчик, есть еще одно незавершенное дело.

На одну уну у меня заломило виски, а на ладони Проказы оказался матовый шарик величиной с ноготь. Ведьма сжала ладонь в кулак, и на пол просыпалась небольшая толика пыли.

— Вот теперь, пожалуй, все, — сказала она.

— Что это? Что вы с ним сделали?! — подалась вперед Лаэн.

— Милочка. Расслабься. Не будь такой подозрительной. Право же, это невежливо. Тебе совершенно не о чем волноваться. Посмотри сама. С твоим ненаглядным все в порядке. Могу себе позволить время от времени совершать добрые дела. Сняла с него одно маленькое плетение. Он подцепил его, связавшись с Тиа. Теперь она вряд ли сможет найти вас. Разве что случайно.

— Вы хотите сказать…

— М-м-м… Как же это будет звучать на языке дна… А! Кажется, вспомнила. Вас «пасли». И достаточно удачно, как я понимаю.

Да уж. Теперь стало понятно, каким образом после Песьей Травки мы еще дважды «столкнулись» с Тиф. Все это время она прекрасно знала, где я нахожусь.

— Но они были в Башне, и Мать… — заерзал на стуле Шен.

— Прости, мой мальчик, но я не слишком высокого мнения о нынешней Матери. Впрочем, как и о прежних. Вряд ли у них хватило бы ума увидеть что-то, кроме собственных амбиций. Никто из Ходящих так и не научится чувствовать теневые плетения. А вот ты — очень талантлив. Так и преподносишь сюрприз за сюрпризом. Хамзи ты хорошо цапнул, — она заговорщицки подмигнула. — Будь твои зубки поострее, и я бы лишилась любимого помощника. Право же, ты чуть меня не огорчил. Без Хамзи я как без рук. Что ты такое со страху сплел, что вот уже пятый день я не могу вылечить плоть избранного?

— Не знаю.

— Представь себе — я тоже. Даже не смогла воссоздать плетение, столь запутанным оно оказалось. Совершенно новый подход к Дару? Какой-то извращенный. Строишь плетения практически мгновенно, да еще и с импровизацией, от которой любой учитель должен упасть в обморок. Такого я никогда не встречала. Ты даже не плетешь, а рисуешь. Мазок тьмы, мазок света. Белая капля. Черная капля. Моя старая голова не поспевает за картиной. И художником. Да, дорогой. Да. Ты можешь стать виртуозным художником. Меня в таких вещах не обманешь. Не надо проверять «искру» человека, чтобы оценить его потенциал. А твой потенциал при правильно обучении оч-чень неплох. Возможно, если попадется хороший учитель — у тебя появится шанс превзойти не только меня, но и Скульптора. Конечно, не сразу. И даже не через десять лет, но ведь нет предела совершенству, правда?

— Вам лучше знать, — пробурчал Шен. Его тяготило присутствие Проклятой, и он даже не пытался это скрыть.

— Хороший ответ. Мне нравится, — серьезно кивнула Проказа. — Сейчас ты не слишком-то развит. Насколько я понимаю, в Башне так и не догадались, как следует воспитывать Целителей. Чтобы раскрыть свой Дар в полную силу, ты обязан завладеть обоими началами. Ходящим и в голову не приходит такое. Темная и светлая «искра» должны действовать рука об руку. Сообща. Иначе получается какой-то недомаг. Ну, не дуйся на старуху, мой мальчик. Не дуйся. Ты не безнадежен и встал на правильный путь. Но до вершин тебе еще очень и очень далеко. Это она начала тебя учить?

Шен посмотрел на Лаэн. Он не знал, стоит ли ее подставлять, но мое солнце лишь пожала плечами:

— Да. Учила я. Это преступление?

— Что ты, милочка?! — замахала руками Проклятая. — Что ты?! Наоборот! Совсем наоборот! Я безмерно благодарна тебе за то, что ты взвалила на плечи столь сложную задачу и облегчила работу тому, кто станет обучать этого обидчивого негодника дальше! Ты прорвала плотину. И, скажу тебе по секрету — плотину крепкую. Теперь все пойдет гораздо легче, чем раньше. Если бы я не знала, кто твой учитель, то просто не поверила, что такое возможно. Никакой самородок никогда не сможет сделать то, что было сделано для милого мальчика. Здесь требуется не только Дар и талант, но и знания. Она жива?

Перемена тона, настроения и темы беседы были настолько резкими, что я поначалу даже не понял, о чем Тальки спрашивает. Взгляд у Проказы стал пристальным и колючим.

— Нет. — Ласка, не дрогнув, выдержала недобрый прищур бледно-голубых, чуть подслеповатых глаз ведьмы.

Еще несколько ун одна из Шести изучала мое солнце, а затем вновь стала походить на добрую бабушку.

— Жаль. Можешь мне не верить, но безумно жаль, что она мертва. Я так надеялась, что хоть кто-то из моих подру… — она замолчала. — Ладно. Это все уже в прошлом, а его не вернуть. За свои ошибки и поступки я отвечу, когда придет мое время. Возможно, встречу твою учительницу в Бездне, и вот тогда-то мы поговорим. А сейчас расскажи мне, как она выжила, как ты умудрилась к ней попасть. И… как она умерла.

Я уже знал эту историю, а вот Шен и Проказа слушали, не перебивая.

— Да… — хрипло протянула Проклятая, когда повествование было завершено. — Гинору не зря называли Рыжей бестией и Лисой. Всегда была умна и находчива. Смогла обвести нас вокруг пальца и завоевать свободу. Я немного ей завидую… Никаких забот, никакой ответственности, никаких… скорпионов рядом. Рыжик нашла хороший выход избавиться и от нас, и от них. Повторюсь — жаль, что она умерла, и мы с ней так и не встретились. Было бы о чем посудачить старым подругам, — Тальки улыбнулась каким-то своим, недоступным для меня мыслям.

— Как вы узнали? — тихо спросила Лаэн.

— Что тебя натаскивала Гинора? На это не потребовалось ни ума, ни времени, милочка. Это наша Тиа не слишком догадлива, поскольку смотрит по поверхности, не удосужившись копнуть глубже. Но не я. То, что твои плетения несколько отличаются от преподаваемых в Кругах Сдиса, стало видно сразу. Я тут же смекнула, что это кто-то из нас. Из женщин, разумеется. Ни Лей, ни Рован так обучать не способны. Они всего лишь Огоньки. Аленари вряд ли стала бы возиться с такой красоткой, как ты. Она слишком ревнива к смазливым личикам с тех пор, как лишилась своего. Оставались лишь Митифа и Тиа. Первую я исключила сразу. Та себя-то ничему путному научить не может, чего уж говорить о других. Значит, прекрасная Дочь Ночи? Я даже подумала, ты вышла из-под ее опеки, поджарила ей пятки и смылась. То есть, что Тиа мне наврала. Но стоило мне частично восстановить остаточное плетение после твоих выкрутасов в той деревеньке… не помню ее название. Характерный узелок, характерный размашистый крест при связывании потоков. Все это кричало об одном. Гинора. Манеру плетения старой подруги и соратницы по Совету я помню прекрасно, и ее ученица отлично переняла эту особенность. Поздравляю. Умница. Жаль, что ты осталась недоучкой. При желании, могла бы встать на одну ступеньку с Аленари и Тиа. Я уверена в этом. Но ничего. Все поправимо. Гинора заложила великолепную основу, и тебя еще можно доучить. Если бы моя подруга протянула чуть дольше, ты бы многих удивила. Впрочем, о чем это я говорю?! Ты и так смогла нас удивить.

Лаэн немного наклонила голову, показывая, что польщена, и старуха благосклонно улыбнулась в ответ.

— Кстати говоря, пришлось повеселиться находчивости и заботливости твоей учительницы. Она решила, что не будет лишним обезопасить тебя от нашей назойливости. Как это она предугадала, что мы появимся, хотела бы я знать? — последние слова Проклятая произнесла с задумчивым видом.

— Я не понимаю, — нахмурилась Лаэн.

— Ах, оставь это кокетство. Оно тебе совершенно не к лицу, — надула губы старуха. — Рыжая бестия вплела в твою «искру» «Солнечный круг». Незнакомое название? Но ты ведь знаешь, что твой Дар вспыхивает намного ярче при встрече с одним из нас? Или нет?

— Да. Знаю. Но не понимаю, как. Сама я этого не просила.

— Ясное дело, не просила. Кто же в здравом уме просит о «Солнечном круге»?! Не удивлюсь, если для здоровья Гиноры это даром не прошло. Впрочем, она, кажется, знала, на что шла.

— Что такое «Солнечный круг»?

— А ты сама как думаешь? — поинтересовалась старуха.

— Мне говорила о нем Мать…

Проказа на это лишь пренебрежительно фыркнула:

— Мать! Уверена, что Башня вновь твердит глупости. А я слишком стара, чтобы их слушать. В тебе спрятали большой, острый, опасный, ядовитый стилет. Вот такой, — ведьма развела руки. — Из рукава он выскакивает, когда чувствует рядом жар определенных «искр». У тебя эта… мерзость ощущает лишь шестерых людей. Тиа, Рована, Лея, Митифу, Аленари и меня. Конечно же, меня. Гинора слишком дрожала над своим цыпленочком, чтобы доверить такой, как я. «Солнечный круг» увеличивает потенциал носителя в случае угрозы в несколько раз. Разжигает «искру» и подсовывает боевые плетения куда быстрее, чем может о них подумать твой мозг. Замечательная вещь. Если бы еще Гинора или Черкана научили кого-нибудь из нас этому плетению — цены бы заклинанию не было.

— Если все так, как вы говорите, то почему же… — начал Шен.

— Я до сих пор мило беседую, вместо того, чтобы сыпать защитными заклинаниями? — перебила Проказа Ходящего. — Ну, это ни к чему. Совершенно ни к чему. Во-первых, ваши «искры» связаны. Пока я не захочу, вам магии не видать, мои хорошие. Даже не надейтесь. Во-вторых, я позволила себе малость изменить рисунок плетения. Надеюсь, ты не в обиде на меня за такое своеволие, девочка. Я уничтожила нить, узнающую меня. Но заметь мою доброту — оставила остальные пять. Так. На всякий случай. Они тебе еще могут пригодиться.

— А разве плетение способен снять кто-то, кроме того, кто его создал? Я прекрасно помню, как Мать сказала, что ни она, ни кто-либо другой…

— Ты забываешь, что я — Целительница. И мне, в отличие от других, доступно то, что не умела даже Холера. Но мы уже давно отклонились от темы нашего разговора, — ее взгляд стал колючим, и она больше не улыбалась. — Я вами не разочарована. Это хорошо. В первую очередь, для вас. Но знакомство знакомством, а дела делами. Я хочу вам кое-что предложить. Тебе, Лаэн. И тебе, Шен. Ты, молодой человек — приятный довесок в эту чудную компанию. Побольше молчи и не лезь в дела магов. Тогда я с радостью буду потчевать тебя пирогами до конца твоих дней. Согласен?

Я, не имея альтернативы, кивнул.

— Вы двое подумайте вот над чем. Ваши «искры» не такие уж и светлые. И вам есть чему поучиться. А мне нужны хорошие ученики. Именно мне. И именно ученики. Есть, что рассказать и показать. Я не собираюсь убеждать вас перейти на сторону тех, кого в этой стране давно знают, как Проклятых. И мне, и вам, это ни к чему. Я предлагаю лишь учебу.

— В обмен на что? — усмехнулся Шен.

— А что у тебя есть такого, что мне нужно, а, мальчик? — усмехнулась Проказа. — Ни-че-го. Мне следует передать знание хорошим людям. Тем, которые смогут его понять, удержать и донести до других. Мне нужны союзники и соратники, а не бездарная мелочь. Если согласитесь, то останетесь со мной. Предупреждаю сразу — о побеге можете забыть. От меня еще никто никогда не убегал, мои хорошие. Конечно, со временем, после того, как станет понятно, что вы со мной — получите полную свободу. Но не раньше. Уверена, после нескольких уроков вы и думать забудете о том, чтобы оставить меня. Вот такое вот у меня к вам предложение. Всякие тонкости обсудим несколько позже, когда вы дадите окончательный ответ. Я не тороплю. Но времени, действительно, мало. Так что, мои дорогие, к завтрашнему вечеру хочу услышать ваше решение.

— А если наш ответ вам не понравится? — снова вякнул Шен.

Проклятье! Ну, как заткнуть этому дураку рот? За каким говом он ее злит?

— Хм… — Проказа «задумалась». — Признаюсь тебе честно, мой мальчик, я очень разочаруюсь. Я не могу вас отпустить. Кто-нибудь из моих соратников может случайно вас перехватить. А в чужих руках вы, боюсь, станете помехой для меня. Не скажу, что серьезной, но таким старым женщинам, как я, лишние, назойливые мухи совершенно ни к чему. Поэтому, в независимости от предпочтения — вы останетесь со мной. К сожалению, я не могу ждать Рована, мальчик слишком занят игрой в войну, да и говорить ему о таких гостях неразумно. А сама я в перековке не слишком сильна. Однако выбора у меня нет. Впрочем, как и у вас.

— Простите, госпожа, — вкрадчиво сказала Лаэн. — Но я не могу согласиться на ваше предложение. Не «не хочу», а «не могу».

— Почему?

— Потому что умру.

— А! Ты из-за того маленького плетения, которым, судя по почерку, тебя наградили в Башне? Совсем я стала рассеянная. Оно тебя тяготит?

— Тяготит? — Лаэн посмотрела на Тальки так, что стало понятно — ей кажется, будто она ослышалась, столь глупым был вопрос ведьмы. Но Ласка тут же взяла себя в руки. — Да. Пока плетение в «искре», моя жизнь под угрозой, и я буду делать то, что мне приказали.

— Как нехорошо и примитивно принуждать человека вот таким вот способом, — огорченно покачала головой Тальки. — Слишком ненадежно. В любой момент можно лишиться ценной «искры». Выжечь ее. Впрочем, о чем я говорю? У Ходящих никогда не хватало ума на большее. Если не секрет, что ты должна сделать?

— Доехать до Радужной долины.

— Тебя отправили учиться? — удивилась Проклятая.

— Нет, — губы Лаэн тронула улыбка. — Мать хочет припрятать меня до поры до времени. Для себя.

— Ха! А она не дура. Но тебе не стоит думать о ней. Плетение очень просто снять. Я могу сделать это прямо сейчас.

— Но разве не тот, кто создал…

— Ну, вот. Опять, — огорченно вздохнула Проказа, закатив глаза к потолку. — Не знаю, кто вбил тебе в голову этот бред, но запомни раз и навсегда — обычные правила магии для Целителя не закон, а задача. И если знаешь решение, то перед тобой нет ничего невозможного. Это делается очень просто. Вот так, — она с иронией развела руками. — Теперь тебе незачем идти в Радужную долину. Счастлива?

— Вполне.

— Кира! Абдул!

Вошла бывшая Ходящая и некромант.

— Отведите их. Всего доброго, мои хорошие. Вам есть над чем подумать. Ступайте. И возьмите пирожков на дорожку.