"Вера Чиркова. Мир принцев " - читать интересную книгу автора

прикрыл за собою дверь, вроде послышался в коридоре сдавленный хохот. Но,
видно, только послышалось, Хабер все же пока единственный, кто не начинает
открыто хихикать при встречах с Танио.

В носу засвербело, и парень дернулся было почесать, да внезапно
обнаружил, что руки уже накрепко пристегнуты к креслу. Как и ноги, шея и
торс. Танио слегка запаниковал, попытался раскрыть рот, чтоб спросить у
Хабера, за что?!
И тут испугался уже всерьез, ни разжать губы, ни сказать хоть слово у
него не получилось. Лишь еле слышное мычанье, на которое чародей не обратил
никакого внимания, продолжая бормотать странные слова и понемногу поливать
при этом голову подопечного каким-то снадобьем. А голова уже нещадно
чесалась, особенно под волосами и над глазами. Причем с каждой секундой
чесалось все сильнее и вскоре зудело так, что парень едва не сходил с ума.
Вначале он дергался, безрезультатно стараясь освободить хоть одну руку,
чтоб вонзить ногти в свербящую кожу. Однако быстро убедился, что привязан на
совесть. Тогда несчастный попытался тереть затылком о подголовник, надеясь
хоть так облегчить свои страдания. При этом он старался поймать умоляющим
взглядом глаза чародея, надеясь разжалобить изувера. И тут зуд в носу, губах
и глазах вдруг перешел в резкую, обжигающую боль, такую сильную, что тело
ученика отчаянно задергалось, выгнулось дугой, выдираясь сквозь ремни.
Хабер, заметив это, сунул Танио под нос клок пакли, знакомо пахнущий
одуряющим, сладковато - горьким снадобьем.
- За что?! - тщетно пытаясь разорвать окаменевшие губы с мукой промычал
подопытный и провалился в забытье.

Тело импульсивно дернулось, еще помня недавнюю жуткую боль, но сознание
никакой боли не отыскало, и решило, что можно открыть глаза.
Чтобы определить, где находится источник пыток. Танио поверил своему
рассудку и осторожно разомкнул веки.
Чародей развалился неподалеку в своем кресле и, расслабленно свесив с
подлокотников руки, устало разглядывал объект своих экспериментов. С явно
просвечивающим сквозь усталость самодовольством.
Ученик вздрогнул всем телом, отчетливо вспомнив изведанные муки, и
рванулся. Да так резко, что едва не пропахал носом пол до самого камина.
Ремни, привязывающие его к зловещему креслу, бесследно исчезли.
- Что ты со мной сделал, гад?! - просипел он пересохшим ртом, хватая
стоящую у стены кочергу.
- Можешь посмотреть! - бесстрашно хмыкнул чародей, кивая в сторону
зеркала.
Не выпуская тяжелый кованый инструмент, Танио недоверчиво развернулся в
указанном направлении. И взвыл от боли, выронив тяжеленную железяку прямо на
собственную ногу. Да и как тут не уронить, если в зеркале сначала грозно
взмахнул кочергой, а потом, охая, запрягал на одной ножке совершенно
незнакомый парень.
В таком знакомом шикарном черном кожаном костюме и белоснежной рубахе.
И в богато украшенных серебром поясе и сапожках. А входящие в комплект плащ
и шляпа видны в зеркале у него за спиной, висящие на рогатой вешалке. Танио
перестал прыгать и стонать и сделал осторожный шажок в сторону странного
отражения. Парень в зеркале сделал то же самое. Ученик поднял руку и