"Лидия Алексеевна Чарская. Герои (Рождественский рассказ) " - читать интересную книгу автора

Он, Виля, герой... Его хвалят, его поздравляют. О его подвиге доносят в
Петроград. Вилю отличают царской наградой, монаршей милостью. И когда он
возвращается в корпус, все уже знают о его геройском поступке, и у всех на
устах теперь его имя, имя молодого героя.
- А что, соколик, как пройти мне к Н-скому пограничному посту, родимый?
К сыну на побывку из деревни иду... Мы дальние. Сына моего, чай, знаешь,
соколик, он в стражниках здешних состоит. Николай Вихляк ему имя, слыхал,
небось? Так вот, праздничек Христов иду к нему вместях встретить, соколик,
укажи дороженьку. Мы не тутошные, мы издалеча...
Виля, глубоко ушедший в свои золотые мечты, вздрагивает от
неожиданности, заметив перед собою древнюю сгорбленную старуху с котомкой за
плечами и с большим увесистым узлом в руках. Тяжелая и длинная палка у нее в
руке; на нее крепко опирается старуха. Виля отлично знает взводного Вихляка,
бравого молодца солдатика, взятого из Средней России, и охотно указывает
старухе дорогу к казармам, где живет этот самый Вихляк. - Иди все прямо,
бабушка, и потом сверни налево. Видишь, там огоньки горят. Это и есть
казармы постовые. Сейчас Вихляка нет там. Он ушел за холмы на поимку
Иванки-контрабандиста. Да ты иди, ничего, бабушка, он через час назад
вернется, твой Николай, - убежденно закончил Виля.
- Что ж, по-твоему, касатик, так уж скоро и добудут они Иванку? - не то
удивленно, не то с любопытством осведомилась старуха.
- Понятно, добудут, - еще более убежденно произнес Виля.
- Ну, ну..! - произнесла старуха и добавила, помолчав с минуту: - Удачи
вам изловить удальца Иванку, а только не верится мне что-то, касатик, чтобы
дался он вам так в руки живым. Слыхала я и от сына, и по пути от других
добрых людей наслышана, что смелости да ловкости не занимать стать у этого
самого Иванки. Ну, прощай, касатик, живи здоровенек, еще, может, повидаемся
с тобой на посту у моего Николая, - и, отвесив низкий поклон Виле, старуха
заковыляла, опираясь на палку, тяжелой старческой походкой.
- Бабушка! Не туда идешь! Бери налево, - видя, что она меняет
направление и идет совсем в противоположную от казарм сторону, крикнул Виля,
забывший совершенно то обстоятельство, что в засаде должно прежде всего
соблюдать полную тишину.
- Чего кричишь-то, Вилинька? Аль случилось что? - обратился к нему
подоспевший в эту минуту Скоргуч, только что выкуривший на дне канавы свою
любимую трубку... Но мальчик не успел ответить ни слова солдату. В тот же
миг раздался выстрел, за ним другой, третий... Еще и еще... И тотчас же
всюду замелькали огоньки потайных фонарей. При свете их засуетились,
забегали стражники... Поднялась суета. Послышались крики: "Держи!.. Лови!..
Не упускай!.. Вон впереди... Прицеливайся... Стреляй в ноги... не
выпускай... Пали, ребята!" С противоположного конца уже несся конный отряд
стражников. С ними был и сам ротмистр Левадов.
- Стреляй, братцы! - скомандовал Алексей Васильевич. Снова прогремел
залп, и даль ответила ему раскатистым эхом. Но и эти выстрелы остались без
результата. Хитрый и ловкий Иванка успел скрыться под видом древней старухи,
сумев провести неопытного Вилю, рыдавшего сейчас от досады, отчаяния и
стыда.
Ровно в двенадцать, как всегда, Левадовы зажигали елку. Молодежь была
весела и оживлена по-прежнему - и барышни, и молодые люди. Один только Виля
мучился и страдал нестерпимо. Острая досада и злость на самого себя