"Лидия Чарская. Приключения Таси " - читать интересную книгу автора

было рукою достать до его железного языка. Тася все это обдумала
всесторонне и в тот же вечер решила действовать. Когда девочки
улеглись спать, она из дортуара босиком пробралась в переднюю. В
руках Тася держала полотенце. Добравшись до места, где висел колокол,
Тася вскарабкалась на трюмо, стоявшее в передней, оттуда на вешалку и
живо принялась за работу. Язык колокола был тщательно обернут
полотенцем, и Тася снова вернулась в дортуар.
Было ровно семь часов утра, когда заспанная глухая пансионская
кухарка Мавра пришла в прихожую и стала дергать за веревку колокола.
Колокол не звонил. Но так как Мавра никогда, по причине своей
глухоты, не слышала звона, то и теперь, дернув несколько раз за
веревку, снова ушла к себе в кухню, уверенная в том, что выполнила
возложенную на нее обязанность.
На больших столовых часах пробило восемь. Необычная тишина
царила в пансионе. Пробило половина девятого и, наконец, девять.
Прежнее невозмутимое спокойствие.
В начале десятого часа к старшим пансионеркам должен был прийти
учитель немецкого, к младшим - священник, настоятель городского
собора, преподававший девочкам Закон Божий.
Учитель и священник, впущенные Маврой, вошли в зал и были
удивлены необычной тишиной.
- Можно подумать, что пансион вымер! - произнес учитель Штром,
худой, длинноволосый немец.
- Н-да, подозрительно что-то! - согласился батюшка, отец
Илларион.
- Странно! Слушай, голубушка, - обратился Штром к Мавре, - что у
вас, все благополучно?
Та радостно закивала головою, не расслышав того, что говорит
учитель.
- С лучком, батюшка, с лучком. Я завсегда с лучком котлеты
делаю, - весело затараторила она.
- Какие котлеты? - недоумевал Штром. - Что она говорит? Что ты
говоришь, про какие котлеты? - снова спросил он кухарку.
- Одеты! Одеты! Я их покличу в классную. В эту пору они завсегда
одеты бывают, - обрадовалась глухая в полной уверенности, что ее
спрашивают - готовы ли пансионерки.
- Мы подождем, не надо! Не надо! - махнул рукою Штром.
Тут уж Мавры счастливо разулыбалась.
- На что мне награда, батюшка, я и без награды скажу.
Благодарствуйте, мы и так вами много довольны, - и, низко кланяясь,
она поплелась в дортуар звать пансионерок.
Те еще крепко спали, несмотря на то, что было уже половина
десятого. Да не только они, спали и Орлик, и Анна Андреевна, спала
Сова в своем "дупле", как прозвали старшие пансионерки комнату
классной дамы, спала горничная Ирина в умывальной комнате на
клеенчатом диване, словом - спали все.
Колокол не звонил в это утро.
Мавре оставалось только выйти на середину дортуара и закричать:
- Барышни! Батюшка с немецким учителем пришли.
Пансионерки вскочили, перепуганные.