"Роджер Чапмен. Когда время против нас " - читать интересную книгу автора

погружение без подъема аппарата на борт судна. Это погружение длилось 8,5
часа, и оно снова ввело нас в график. В четвертом погружении пилотом был уже
Роджер Маллинсон, а я исполнял обязанности наблюдателя. Накануне нам так и
не пришлось нормально выспаться, неполадки продержали нас у аппарата почти
всю ночь. В среду утром, 29 августа, мы, вконец измотанные, приближались к
поверхности после девяти часов работы на морском дне. Мы были голодны, а
постоянная сырость внутри аппарата довела нас до какого-то унылого
состояния...
В то время как нас качало в пляшущем на волнах "Пайсисе-3", водолаз
прикрепил к нему буксирный конец, и нас начали тянуть к "Вояджеру", чтобы
поднять на борт. Еще во время всплытия у нас в отсеке иногда раздавался
сигнал тревоги. Из-за какого-то дефекта в системе сигнализации это
происходило всякий раз, когда конденсат со стенок попадал на датчик
затекания. И на этот раз мы не обратили на сигнал никакого внимания. Однако,
когда сигнал зазвучал вторично, после чего он уже звенел не переставая и
сильно резонируя, мы насторожились, хотя и не были точно уверены, реальная
ли это тревога или опять ложная.
Через несколько мгновений мы поняли, что тревога была реальной, так как
услышали крики по нашей коротковолновой радиостанции, Роджер и я сидели в
каком-то, оцепенении и смотрели друг на друга.
- Это конденсат в кормовой сфере..- неуверенно и тихо начал я и тут же
перебил сам себя:
- Какого черта это произошло сейчас?!
Аппарат передифферентовался * на корму градусов на 45. Мы слышали шум
стремительного движения. Продолжал звенеть все еще не понятный нам сигнал
тревоги. Роджер, прикованный невидимой силой к задней части кабины, пытался
карабкаться к пультам, оказавшимся наверху. Вдруг он показал мне на
глубиномер: "Посмотри на глубину!". Я пришел в ужас, увидев, что стрелка
показывает 100 футов и продолжает двигаться вниз.
Всего несколько мгновений назад мы были на поверхности, в безопасности,
нас буксировали к "Вояджеру". Мы не понимали смысла показаний глубиномера,
не понимали, что же произошло на палубе нашего аппарата.
Когда глубина достигла 175 футов, начался какой-то кошмар. Буксирный
конец, нрикрепленный к нашей корме, резко остановил погружение. Мы как будто
находились внутри большого ковша, привязанного к кораблю. Корабль метался на
поверхности, дергая нас как рыбу, пойманную за хвост. Оборудование "Пайсиса"
летало вокруг нас, но мы ничего не могли сделать и только уклонялись от
блока эхолота, который выскочил из стойки сломав скобу.

* Наклон аппарата с носа на корму и обратно называется дифферентом, а с
борта на борт - креном.

Мы слышали голоса,но они раздавались не из радио, как нам хотелось бы,
а из динамиков подводного телефона. Я пытался справиться с подступившей
тошнотой, а Роджер в это время продолжал вопить в микрофон. Казалось, мир
сошел с ума. У меня было только одно желание: убраться хоть к черту из этой
крошечной сферической кабины.
Абсолютная беспомощность перед этим непрекращающимся стремительным
движением воспринималась как надругательство над всей моей жизнью. Годами
меня специально учили действовать под водой в минуту опасности, здесь же я