"Кришан Чандар. Веранда" - читать интересную книгу автора

дешевым отелем. Мне же он казался дорогим.
Что поделаешь? Все индийские отели были переполнены, и мне поневоле
пришлось остановиться в "Фирдаусе". Больше половины постояльцев были
европейцами, остальные - местные жители. Прислуга говорила на каком-то
немыслимом языке, который явно не был ни английским, ни индийским, а скорее
всего являлся незаконным отпрыском обоих. Ели в отеле при помощи ножей и
вилок, однако ножи большей частью бывали тупыми, а вилки - облезлыми. В суп
клали на индийский лад столько красного перцу, что несчастные няньки и
мамки, приехавшие из Ланкашира, обжигали себе языки и бежали "благодарить"
метрдотеля, а тот радовался и еще больше выпячивал крутую грудь. Он
рассуждал так: чем больше постояльцы ругают официантов, тем больше они
довольны, метрдотеля же нужно ругать самыми грязными словами, иначе он
останется неудовлетворенным, - ведь он же не простой официант. Если так
пойдет дальше, то в один прекрасный день он может вообще уйти из отеля.
Ругательства и чаевые - вот основа всей жизни лакея. Иногда он сначала
выслушивает ругательства, а потом получает на чай, иногда ему сначала дают
чаевые, а уж потом ругают его, но в обоих случаях он остается одинаково
доволен. Самая серьезная ошибка английской политики в Индии заключается в
том, что англичане судят обо всем индийском народе по нескольким лакеям и
пробуют обращаться с индусами, как со своими лакеями. Но индусы - упрямый
народ, и они почему-то не бывают довольны ни ругательствами, ни чаевыми.
Управляющим отеля был кашмирский мусульманин по имени Ухадджо. Тощий
кашмирец, губы которого казались посыпанными пеплом безнадежности, а глаза
были полны тоски о несбывшихся мечтах. Хозяин отеля, плотник по профессии,
платил ему сорок рупий жалованья. Хозяин когда-то сам построил это здание и
вложил много труда в то, чтобы наворовать достаточно лесу в окрестностях.
Сам вор, он считал вором и управляющего и ежедневно проверял все счета по
отелю, лично выдавал на кухню молоко, масло и мед, но, несмотря на все это,
не чувствовал себя спокойно. Для усиления контроля он нанял еще одного
служащего - молодого сикха, надеясь, что мусульманин и сикх между собой не
столкуются. Подозрительность породила недоверие, и управляющему и сикху стал
чудиться подвох в каждом слове. Они становились действительно несчастными, в
их сердцах бушевала буря сомнений и подозрений, глаза их потеряли прежнюю
красоту и ясность, они привыкли на все смотреть искоса, сердце разучилось
желать смерти ненавистного врага, теперь гнев прятался в неестественной
улыбке. Понемногу дело дошло до того, что все только следили друг за другом,
а всеми делами отеля стал заправлять метрдотель. Таким образом, в отеле
"Фирдаус" снова повторилась история Индии.
Метрдотель постоянно улыбается, особенно когда ему дают на чай. Он
напоминает мне весы-автомат: бросаешь анну - и в следующее мгновенье машина
лязгает и выбрасывает билетик, на котором обозначен вес. Метрдотель очень
похож на эту машину - суешь ему чаевые в руку, и в следующее мгновение он с
лязгом обнажает все тридцать два зуба в почтительной улыбке. В конце концов
мне эта улыбка даже стала нравиться, и я частенько давал ему на чай только
для того, чтобы вызвать этот механический эффект. О боже, с какой быстротой
обнажал он зубы в улыбке - он работал быстрее самой совершенной машины! Тем,
кто считает, что человек не может работать, как машина, нужно просто прийти
в отель "Фирдаус" и посмотреть на тамошнего метрдотеля.
Старшего водоноса отеля "Фирдаус" звали Абдуллой. Это был грубый
кашмирский крестьянин, уродливый и неуклюжий. Под глазами его залегли черные