"Этери Чаландзия. Архитектор снов " - читать интересную книгу автора

- Туда же.
- Опять? Что на этот раз?
- Кондиционер.
- Почему ты мою не хочешь взять, я не понимаю.
- А ты на чем поедешь? На метро? Да нет, они говорят, вроде все
сделали. Поменяли термостат и фильтры.
Зис завел машину и тронулся.
- Что за человек - курит, хамит, умничает и ездит черт знает на чем...-
он покачал головой.
Майя несильно ударила его по затылку. Машина выехала со двора и, как
только она скрылась за поворотом, в песочнице заорали с новой силой. Вся
троица безутешно выла на отвлеченную тему, а старуха отчаянно металась от
одного к другому, тщетно пытаясь прекратить это безобразие.
На первом этаже высотного здания неутомимо крутилась стеклянная
вертушка, пропуская все новые и новые группы служащих, спешащих на работу.
Они муравьиными цепочками тянулись отовсюду- из подземных переходов, из-за
каменных углов зданий, скапливались у светофоров и потом, по сигналу,
плотным потоком изливались на пешеходную зебру. Женщины отчаянно семенили на
своих каблучках и платформах, на ходу одергивая блузки, поправляя прически и
озабоченно поглядывая на часики. Мужчины шли более плотной и тяжелой
массой - дешевые костюмы, безнадежно замятые в коленях и локтях, в
беспокойных руках - телефоны, газеты, складные зонтики на случай непогоды.
Утренний свет был частью игры, в которую с детства играло большинство
этих взрослых. Едва солнечные лучи заливали горизонт, огромная человеческая
армия, подобно растениям, разворачивалась навстречу новому дню. Мириады
будильников стрекотали над сонными головами, глаза открывались и,
покачиваясь от ночных грез, граждане сначала брели в ванную, а потом
собирались в дорогу. И мало кто, борясь со сном в переполненном вагоне
метро, наслаждался утренним часом. Все самое соблазнительное манило в
глубине дня, где-то ближе к его середине скрывались и приятная новость, и
желанный час перерыва на обед и даже, возможно, нежное свидание.
Но находились и те, кто боялся грядущего дня. Возможно, они обладали
особой прозорливостью. Возможно, подозрительностью. А может, просто
опасались всего на свете. Но, прихлебывая свой кофе на маленьких и
одинаковых кухоньках, они размышляли о том, что где-то в городских глубинах
встал (спит, принимает душ, еще не ложился) неизвестный, который вскоре
пройдет мимо и внезапно толкнет плечом на рельсы под электричку. При мысли о
том, что этот человек уже начал свой день, готовя окончание дню чужому,
становилось отчаянно страшно.
Большинство фантазеров все-таки пересиливало мучительное желание
немедленно раздеться и юркнуть обратно в кровать и отправлялось в путь. Но
даже если хотя бы один из них в этот день оказывался прав и замирал, упав
ничком на железнодорожное полотно, не означало ли это, что в столь
беспочвенных подозрениях всегда найдется место ничтожной вероятности?
Тех, кому в этот день везло, так же как и во все другие, неведомая сила
привычки затягивала через мельничное колесо вертушки внутрь какого-нибудь
казенного здания. Лифты развозили их по этажам, коридоры разводили по
кабинетам. Целый день до вечера их усердные головы свешивались над столами,
позвоночники скрипели, суставы похрустывали, и короткие перекуры на
лестничных площадках не приносили облегчения. Оставалась надежда на то, что,