Особая группа-2

Вся группа стояла на площадке стартового осмотра, уже облаченные в парашюты и сурово осуждала действия лейтенанта начфина. Начфиненок корчился и просился отойти, ибо по его выражению "клапана скоро не выдержат и днище вышибет".

— Чмырение колбасы под бушлатом - дело недостойное российского офицера-разведчика, – добивали лейтенанта братья капитаны Артемьевы.

— Я не ел колбасу, у меня просто от волнения перед прыжками расстройство, – ныл лейтенант.

Я молча радовался тому, что разрешили прыгать без грузовых контейнеров. После прыжка всего-навсего надо будет найти по поисковому приемнику наши "грузы", на которые прикрепили "маркерный" передатчик, облачиться, снарядиться, еще раз провериться и бодро шагать в сопки. В полученной выписке из приказа, которую мне лично приволок заместитель по воспитательной, была написана такая галиматья, что мне стало не по себе.

Воспитатель мои стенания не учел и отбрехался словами "нет задач не выполнимых", на этом, решив, что его обязанности оперативного офицера закончились, с высоко гордо поднятой головой, убыл домой. Как бы не пытались его заставить работать на учениях, он с чувством гордости и, млея от собственной значимости отвечал: "Что-о-о-о, а вы в курсе, что я – оперативный офицер особой группы?". Для придания антуража заместитель по воспитательной неизвестно зачем получил на складе РАВ пистолет Кольт М1911 и носил его в огромной кобуре, передвигаясь вдоль стен и пересекая открытые участки местности исключительно бегом и с оглядкой. До нашего вывода он постоянно исчезал из части под предлогом инструктажа и доведения оперативной обстановки. Так как момент нашего убытия он проспал, сладостно подрёмывая у себя в кабинете и укрывшись подшивками "Красной звезды", то он еще целые сутки исчезал из части, чтобы нас проинструктировать. Командиру это надоело, и он в нелециприятной форме предложил своему заму не маятся хернёй. Зам ответил, что у него в связи с учениями обострился "чеченский синдром" и в ушах до сих пор стоят крики и вопли ваххабитов. Командир ответил что у него в ушах стоят крики Владикавказских проституток в сауне, на этом они поругались, и, слава богу, про нас не вспомнили.

Стоять было скучно, и я вперился взглядом в проверяющего нас ВДСника и от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но ничего с собой поделать не мог, рот его безудержно начал раскрываться и он зевнул так, что, кажется, вывихнул челюсть, выпучив глаза, он побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.

— Щас у начмеда спирту попросит, – печально сказал зевающий Аллилуев.

— Нету спирта, – сразу же ожил бригадный начмед, – не дам, вы – десантники совсем охамели – летом в унтах ходите, зимой спирту просите, вам самим спирт на приборы положен его и пейте.

Челюсть ВДСника сама по себе стала на место и он начал оправдываться:

— Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено и чужой спирт мы не хапаем, и вообще доктор довыделываешься и пойдёшь у меня выпускающим с бабами "перворазницами" с батальона связи!

— Ой да ладно пробежишь ко мне на проверке за освобождением от кросса и так, что нам на ваши угрозы плевать!

— Ой, да лааадно, мы тож люди гордые, – взъярился ВДСник.

— Конечно, пока вас не пнешь, вы не полетите, – съязвил Ромашкин, поправляя ножные обхваты, – и вообще давай связывайся с летчиками, сколько можно этот борт ждать?

— Скоро будет, в первой корабельной группе будет прыгать спортивная группа и комбриг, а вы на второй заход пойдёте.

— Так, блин, отпусти нас, мы хоть присядем, сколько стоять можно, а мы тебе глушак на твоей "мазде" заварим на халяву, – предложили один в голос Пачишин с Пиотровским.

— Глушааак, – заинтересовался ВДСник, – корабельная группа разойдись. Давайте поговорим на эту тему поподробнее.

Технари, отойдя в сторонку, начали обсуждать особенности "заваривания" глушаков на японских автомобилях. Я плюхнулся на парашютный стол рядом с медиком. Начмед встрепенулся, подозрительно осмотрел меня, закапал себе из пипетки что-то в рот и довольно хрюкнув, снова задремал.

Неподалеку от меня нарисовался неподражаемый штабист Вова Черепанов и начал показывать мне какие-то знаки.

— Вова, хуле надо, что ты там корчишься, – проорал я ему.

— Сюда подойди, – сквозь зубы зашипел Вовочка и помотал головой, осматривая окрестности и провожая подозрительными взглядами шарахающихся рядом бойцов и офицеров. Пришлось вставать с помощью Ромашкина и перется к Владимиру.

— Что надо штабная крыса? – очень мило поприветствовал я его.

— Кофе будешь с коньяком, у меня термос собой, – не обратил внимания на моё хамство Черепанов.

— Ну так наливай, а вообще-то мог и не поднимать меня, а уже принести.

— Перетопчешься, на – держи…

Кофе с коньяком на легком морозце был весьма кстати, приятно согревал и щекотал пищевод.

— Короче, я в штабе ошивался перед выездом, там замкомбриг лично задачу ставил командиру спортгруппы, они вас на выходе должны будут гонять и задача у них такая же, как у вас, вы типа клоунов будете, вас уже слили всем кому ни лень: и пехоте, и ментам, и СОБРовцам, которые в учениях участвуют.

— Ну, блин, спасибо, обрадовал, мне аж на душе полегчало, – уныло ответил я.

— Короче, от меня ты ничего не слышал, а то если зам узнает, что я тебе натрепался, он меня за вами в одиночку зашлёт, а то еще хуже на какие-нибудь курсы в Загорянку отправит, мне уже одних хватило, эхх как я тогда в "Голодной утке" озвездюлился ужжжас…

— Ладно не ссы прорвемся, слухай, забери мою мобилу с сейфа у дежурного, а мне дай свою, будешь нам эсэмэсить по тихой, поработаешь нашим агентом.

— Да без проблем, тока если с моим сотиком что случится – я твой заберу, да, и кстати, что я с этого иметь буду?

— Ну, мы тебя обижать не будем, разрешим в чипке с нами за одним столом сидеть, и, короче, Вован, я тебе дам свою машину на время учений погонять, доверенность у тебя на нее есть, а ключи в сейфе вместе с мобилой…

— Машинуууу, ну, тогда базару нет! Что же ты раньше не сказал, так кого вам надо убить, расчленить над кем надругаться? Я ради этого даже нассу в планшет с картами командиру спортгруппы, на телефон звони, предупреди дежурного…

Таким образом, я завербовал одного агента и пристроил свою машину, только Вовочка зря радовался - бак в моей "тойоте" был уже почти сухой и ему придется раскошелиться на заправку.

Вовин телефон в кармане у меня завибрировал и выдал голосом Масяни: "Начальник? Да пошёл ты в жопу, начальник!"

Я передал Черепанову трубу, тот послушал, покивал головой и вернул мне телефон, потыкав кнопки.

— Я тут, переадресацию поставил, замкомбриг звонил, сейчас подъедет.

Прибыл "Урал" с разведчиками спортивной группы и УАЗики комбрига и зама.

Ну вот они, наши конкуренты, все разведчики или срочники или контрактники. Они не ходят в наряды не участвуют в хозработах. У них одна задача готовится к "скачкам" (соревнования разведывательных групп по тактико-специальной подготовке). Целыми днями они только и делают, что бегают, прыгают, стреляют не вылазят с полигона неделями. А у меня Пиотровский и Пачишин бегают только по парку и к чипку, а лейтенант-финансист ускорился в последний раз минут пять назад, скинув с себя парашют, разматывал на ходу рулон туалетной бумаги.

Дежурный связист подал гарнитуру "вертолетной" станции, руководителю прыжков, заму комбрига по воздушно-десантной подготовке. В воздухе где-то неподалеку явственно послышался рокот вертолетных лопастей. Через пару минут МИ-8 приземлился, спугнув воздушным потоком лейтенанта в кустах.

Шоу началось. Бойцы сняли кормовые створки с вертолета, летчики готовы были подняться на "пристрелочную" выброску. ВДСники засуетились, Леня Ромашкин хищно улыбнулся, теперь честь первого прыжка принадлежала не ему, а прапорщику – начальнику склада парашютно-десантного имущества.

Прапора скинули удачно, и он, приземлившись возле "колдуна"( указатель силы и направления ветра), открыл прыжковый день. Спортгруппа быстренько построилась, проверилась и вальяжно зашагала к борту. Сзади степенной походкой шествовал командир бригады. Прыжки начались. Спортсмены покинули борт быстро и, приземлившись, плотно группой на дальнем конце площадки быстренько скинули свои купола прибежавшей группе обеспечения десантирования, построились в боевой порядок и начали поиск груза. Только одинокий парашютист в воздухе мотался в потоках и неуклонно снижался в направлении небольшой дубовой рощицы.

Зам по воздушно-десантной заорал в мегафон:

— Аааа, олень, бля ноги вместе забирай вправо, скотина…

Потом прильнул к окулярам ТЗК и, распознав командира бригады, болтающегося в стропах добавил:

— Ааа, товарищ полковник, это вы!!! Хорошо идете, как по учебнику!!!

Товарищ полковник, как по учебнику, приземлился в кусты возле дубовой рощицы, откуда недавно убежал лейтенант-финансист.

— Аааа, да кто это тут уже успел нагадить, что за сволочь, ааа, мой новый прыжковый шлееемм, аа, бушлааат, скоты, уроды, – долетал до нас голос командира бригады.

Лейтенант испуганно опустил голову и попросил шёпотом его не выдавать.

— Не ссы, мы – фашисты, своих на войне добиваем – ответил ему Пиотровский, – сейчас пойду, доложу комбригу, что ты ему еще в запаску нассал!

— Нассать в запаску это моветон, – подтвердил флегматичный Аллилуев. Странный он, этот доктор, облегчить мочевой пузырь в запасной купол – это признак дурного тона, а если нагадить в основной купол - это признак хорошего воспитания и изысканных манер?

— Ой, быстрее бы на прыжок, – засуетился лейтенант.

Теперь настала и наша очередь. Повторный осмотр, хлопанье ВДСника по парашюту, команда: "Направо, на борт шагом марш".

Уже на борту вертолёта финансита продолжали подкалывать.

— Начфиненок, ты все дела сделал, а то ты как самый легкий крайним выходишь, так неохота под тобой оказаться, – спросили Артемьевы лейтенанта.

— Я не брал, – невпопад ответил финансист, и его залихорадило…

После пары заходов противно загундосил ревун и десантирование началось.

Ромашкин как продвинутый парашютист вышел "крестом", раскинув ноги и руки и поддерживаемый за шиворот стабилизирующим парашютом. Я вышел просто, без выпендрёжа. Трёхсекундное болтание, рывок, провал, вниз ноги возле носа и тишина. Кольцо я не дергал, доверив раскрытие основного купола страхующему прибору. Покрутился в стропах, остановился, осмотрел купол, оглянулся по сторонам. Чуть выше и правее меня спускались братья капитаны, вяло переругиваясь между собой:

— Тяни правые, – орал один.

— За хер себя потяни, собака бешеная, – отвечал ему второй.

Вроде вышли и раскрылись все. Надо готовится к приземлению.

Оооо, чёрт, сачок "колдуна", висевший унылым хвостиком перед нашим взлетом сейчас был полон энергии и на моих глазах задирался, чуть ли не параллельно земле. Бойцы, дежурившее на площадке, лихорадочно переносили "стрелу" из парашютных столов с место на место. Чувствую, приземление будет еще то. Натянув задние свободные концы до отказа, я сразу же приготовился дергать отцепку свободного конца. Как-то не очень хотелось таскаться по всему полю за парашютом. Удар, кувырок, отцепка. Купол вывернуло и он беспомощно заполоскался и опал. Удачно, ничего не сломал и ничего не отбил. На встречу мне бежали уже бойцы - обеспеченцы. Так быстренько на стропах связать бесконечную петлю, достать сумку из-за резинок запаски, уложить туда распущенный купол. Сдать его сержанту контрактнику, проследить чтобы он расписался в ведомости приема, и можно собирать группу. Мимо меня с воплями и душераздирающими криками на пузе, волочась за куполом, промчался майор Пачишин.

— Солдаааты, бля, сделайте что-нибудь, – взмолился он к бегущим на встречу бойцам.

Бойцы недавнего призыва испугались грозных воплей майора и, остановившись, отдали ему воинское приветствие.

— Идиотыыы, – проорал удаляющийся со скорость ветра майор.

Бойцы погарцевали за ним.

Так вроде на землю грохнулись все. Куполов в небе не видно, никто не завис. Пора выдвигаться на пункт сбора. Группу я собрал только через час. Офицеры-разведчики после приземления выглядели не лучшим образом. Ромашкин, найдя на площадке приземления единственную, покрытую ледком лужу добросовестно в неё приземлился, пробил ледяную корку и знатно извазюкался. Пачишин, вдоволь накатавшись на пузе, исцарапал себе всё лицо и руки. Начфинёнок приехал на пункт сбора на старинном мотороллере с прицепом, и каким-то пьяным дядькой. Остальные были более-менее в норме. Лейтенанта отругали за использование транспорта, захваченного у пьяного мирного жителя. Нетрезвого крестьянина усадили за руль и отправили подальше. Мужичок, так и не проснувшись, уехал куда-то в чистое поле, выехал на площадку приземления и начал выписывать по ней круги, мешая десантированию личного состава.

Грузы свои нашли довольно быстро даже без поисковых приёмников, благодаря наличию явственного "разведпризнака" – трёх старослужащих солдат, сидевших на охране. Бойцы от скуки развели костёр неподалеку от площадки приземления. Устроив "мини блок-пост", тормозили пробегающих, после приземления мимо молодых разведчиков и обыскивали их на предмет сигарет и допрашивали на всякий случай о причастности к иностранным вооружённым силам, партизанским формированиям и сексуальным меньшинствам.

Когда одевали рюкзаки и распаковывали оружие, доктор успел намазать исцарапанного Пачишина зелёнкой, во всех местах, особенно красиво и художественно получились уши.

— Так тебе, бля за Бетмена, – ехидничал Пиотровский, – у меня хоть костюм, а ты сам как гоблин из "Мишек Гамми".

Ромашкин, увидев зелёную физиономию, тут же "заревновал" и начал себя раскрашивать "Туманом". Братья-моряки прилаживали на грудь радиостанции и пытались всучить лейтенанту раскладывающуюся антенну в чехле, выдавая её за палку сухой колбасы.

Пока все перепирались и готовились к движению, я достал карту с отмеченными контрольными точками, посчитал всяческие склонения, наметил ориентиры и взял азимут на первую точку. GPS-навигатор в группе был у Лёни Ромашкина. Поэтому ему пришлось возглавить головной дозор. В паре с ним шёл начфинёнок. Два техника шли связующим звеном. В ядре шёл я с братьями, и в тыловом дозоре, в гордом одиночестве оставался флегматичный Аллилуев.

До наступления ночи нам предстояло пройти около пятнадцати километров и дать два сеанса связи, один из которых обязательный двухсторонний. Первый сеанс связи я намеревался дать после того, как пройдём хотя бы первую контрольную точку, необходимо было доложить об успешном "выводе", и о том, что приступили к выполнению задачи.

Интересно, а какие сюрпризы нам подготовили "спортсмены". Парни там несмотря на свой "юный" возраст достаточно серьёзные, а командир группы уже откатал пару командировок. Могут где-нибудь на переходе выставить засаду, или натыкать сигнальных мин или еще каких-нибудь "ловушек". Надо мозгами пошевелить. На контрольной точке, обычно сидит кто-нибудь из штабных "операторов" и парочка бойцов Офицер выставляет в контрольной карточке командира группу цифр, в которой зашифрована отметка о прохождении и время. Все собранные на контрольных точках числовые группы надо передать при обязательном двухстороннем сеансе. После передачи групп на сеансе связи, разведчики получат от Центра зашифрованное сообщение, в котором будет указан дальнейший порядок действий. А до подхода к первой точке у нас еще один сеанс связи. Одна из важных составляющих оценки группы на учениях это количество зафиксированных двухсторонних сеансов. Чем больше сеансов дали тем лучше. Командир спортивной группы это прекрасно знает и скорее всего будет нам "засаживать" где-нибудь после третьей контрольной точки при проведении ОДС. Лёня Ромашкин пёр в головном дозоре как паравоз по рельсам, изредка сверялся с навигатором чуть корректировал движение и нёсся дальше, зорко зыркая по сторонам и подавая связующему звену условные знаки. Связующее звено пыхтя и негромко матерясь увидев очередной условный знак возмущалось:

— И што он этим хотел сказать? Помахал нам ручкой как женщинам лёгкого поведения и убежал повиливая задом.

— Лёняяя, ты, что там машешь ааа? – орали они Ромашкину идущему далеко впереди. Леня останавливался, показывал пару неприличных жестов и снова уходил. Техники, вспомнив о том, что они техническая интеллигенция вызвали по радиостанции головной дозор и попросили лейтенанта присматривать за пулемётчиком Лёней дабы тот совсем не "запартизанился" Лейтенанту на свежем воздухе похорошело и он пёр за Ромашкиным поглядывая по сторонам и радуясь жизни и отсутствию комбрига в изгаженном прыжковом шлеме.

Где-то невдалеке послышался шум бронетехники. Наверняка мотострелки гнали свою колонну куда-нибудь на полигон. По сигналу дозора группа остановилась, и мне пришлось перется вперед. Лёня лежал на гребне пригорка и рассматривал что-то в бинокль.

— Командир, наблюдаю, развертывающуюся колонну противника численностью до мотострелковой роты, предположительно готовятся к прочёсыванию местности, предлагаю оставить меня для прикрытия основных сил группы, я геройски погибну, но всех спасу, – доложил возбуждённый Лёня.

— Херушки тебе героически погибнуть, а мы что потом с твоим трупом будем делать, я, конечно, дам команду чтобы сперва над тобой надругались, а потом расчленили для удобства переноски, но пока давай понаблюдаем.

Ромашкин скуксился, ему страсть как хотелось повоевать. Отметив на карте координаты колонны, я дал команду продолжать наблюдение. Артемьевы быстренько развернули радиостанцию и начали "прокачивать" связь. Отработали довольно быстро, передали на Центр радиограмму об успешном выводе и об обнаружении противника. Технари довольные неожиданной остановкой наплевав на скрытность, начали разводить костёр и пытаться вскипятить воды дабы запарить китайской лапши и утихомирить свои озверевшие на свежем воздухе желудки. Доктор флегматично обматывал куском бинта ствол своего автомата и наверняка мечтал о тёплом медпункте. Лейтенант с интересом посматривал на складывающийся штырь антенны, который братья связисты пытались выдать за "сухую колбасу". Унюхав запах костра я оторвался от наблюдения за мотострелками и пошёл наводить порядок среди распоясавшейся технической интеллигенции.

— Эй блин, вам чего здесь парковая зона? Развели кострище, демаскируете нас дымом, сейчас сюда пехота примчится и отдубасят нас автоматами по самым интимным местам.

— Мы люди, тонкой душевной организации нам все время пища как духовная так и быстрого приготовления положена, мы себя уже изменить не можем, нас такими зампотех воспитал, – ответил Пиотровский приоткрыв крышку пластиковой коробки и с умилением нюхая ароматный пар.

— Да, да, а что мы можем поделать? – развёл руками Пачишин и почесал зеленое "гоблиновское" ухо.

Два техника попросились вместе с Ромашкиным геройски погибнуть, прикрывая отход наших основных сил. Теперь еще надо, чтобы на геройскую смерть напросились близнецы, лейтенант и доктор и я останусь совсем один. Все остальные сгинут в огне холостых выстрелов, прикрывая мой отход и пожирая чудеса китайско-корейской кулинарии.

— К нам идут, – закричал Ромашкин и замахал руками. Я галопом выполз на гребень. Чёрт пехота спешившись с брони, и развернувшись в цепь, мелкими перебежками направлялась в нашу сторону.

— Подъём желудки, – завопил я, – Лёня давай бегом по азимуту подъём, подъём.

— Кинематографично! – восхитились братья, прилаживая на грудь радиостанции.

— А потом он уйдёт в агентуру и сбежит в Великобританию, непонятно к чему добавил доктор.

Первую и вторую контрольные точки мы прошли довольно быстро. Офицеры сидевшие на точках поведали нам, что "спортсмены" оторвались от нас где-то часа на два. При подходе к третьей контрольной точке мы с разбегу выскочили на какую-то уютную полянку, на которой было расставлено несколько туристических палаток и ярко горел костёр. Люд по полянке шарахался отнюдь не военный. Какие-то туристы, среди которых в наступающей темноте по писку можно было определить несколько женских особ. Туристы увидев нас завопили от ужаса и упали на землю закрыв головы руками.

— Да когда же это закончиться, – чуть ли не в один голос завопили они.

— А чего шашлык не жарите? – спросил удивлённый Пиотровский и мы помчались дальше к третьей контрольной точке.

Вымотались все, я уже начинал тяжело дышать. Техники только кряхтели и постанывали, братья тихонько материли начальника связи и тяжёлые радиостанции. Доктор меланхолично повторял "Бляяя уууу, бляяяя". Как ни странно лучше всех себя чувствовал лейтенант. Пребывание на свежем воздухе пошло ему явно на пользу. Он забрал у Лёни тяжёлый пулемёт и легким оленем скакал впереди.

На третью точку мы успели как раз к моменту её свертывания. Отметили карточку и скатились вниз по склону приближалось время обязательного сеанса, который никак нельзя было пропустить. Пришлось из последних сил брести вверх на вершину сопки. Всё привал. Братья попадав на задницы хрипло дышали. Доктор дрожащими руками распаковывал рюкзак. Технари упав на землю тихонько хрюкали. Лишь один лейтенант встав в красивую позу и вскинув пулемёт на плечо зорко осматривал темнеющие ночные окрестности.

Телефон в нагрудном кармане бушлата ожил и пропищал "О боже мой они убили Кенни"

— Сволочи, – тут же отозвался Аллилуев оторвавшись от фляжки.

— Мы отомстим, – добавил Ромашкин, протягивая дрожащую руку к фляжке.

На связи был неподражаемый штабист Черепанов. Новости были не ахти. Где-то на маршруте нашего марша местный СОБР, принимающий участие в учениях высадил две поисковые группы. Пойдут они чесать местность или нет Вова не знал, но честно отрабатывал, свою ставку двойного агента. Пришлось упросить Черепанова зайти на Центр Боевого Управления и попытаться высмотреть на карте реально действующих групп координаты "спортсменов". Вова перезвонил через несколько минут и доложив обстановку отключился. Пришлось с ним заранее договорится о проведении сеансов связи, аккумулятор на телефоне необходимо экономить. Запасного у меня не было. Костёр разводить не стали. На моей и Ромашкинской горелке техники начали готовить ужин и кипятить воду на весь личный состав. Братья отошли от группы подальше развернули антенны и пытались связаться с центровыми радиостанциями. Лейтенант начфинёнок как менее уставший крутился вокруг втягивал носом запах розогреваемой тушенки и изображал боевое охранение. Ромашкин печально перебирал содержимое своего рюкзака то и дело спрашивая в пустоту и с очумением держа в руках какое-нибудь габаритное полено:

— А нахрена я это взял?

— А это мы тебе положили, вдруг дров не будет, – радовались технари держа над горелками котелки с водой.

Я зашифровал донесение отдал его радистам и развернув карту отметил своё и положение соперников. Хотя по времени они от нас и далеко ушли, но по местности находятся совсем неподалеку. Если верить агенту Черепанову, то "спортсмены" где-то в районе вершины вот этой симпатичной сопочки. Так, а где же доблестный СОБР ведёт поиски? Дорога от нашего маршрута километрах в двух. То, что поисковые группы подвезли на машине я даже и не сомневаюсь. Если хорошо подумать и сделать предположение что наш маршрут, хотя бы до третьей контрольной точки уже известен, то куда они пойдут? Бегать по сопкам за нами они по любому не будут, там дядьки внушительной комплектации и возраста отнюдь не пионерского. Значит, сядут где-нибудь в удобном тихом местечке, достанут пару пузырей водки, домашние заначки и устроят пикничок. Так ну, а если предполагать худшее. К примеру, им уже известна наша последующая задача, которой мы еще сами не знаем. Вот это вполне возможно. Если заместитель кобрига взялся нас "утопить", то это дело он постарается выполнить до победного конца. Интересно, а ставки они там делали, на нас или на спортгруппу. Если и делали, то по любому не в нашу пользу. Черепанов наверняка бы поставил на кон, свой летний отпуск или премию за квартал. Так, всё-таки интересно, где нам ждать встречи с "ловцами". Радисты настроились и сейчас на полную работали с Центром передавая группы цифр из моей карточки. Сейчас отработают на передачу и начнут работать на приём, останется расшифровать и валить выполнять следующую задачу, когда же всё это закончится?

Когда я закончил расшифровку у меня все имевшиеся в наличии волосы встали дыбом. Такого маразма мне давно не встречалось. Вернусь с выхода начну методично уничтожать все отделения штаба одно за другим, а когда доберусь до того кто это придумал, я ему шины на его джипе проколю и не спасёт его ни звание ни должность.

Мы теперь будем должны оттопать еще с десяток километров и выйти к деревне "захваченной противником". В пять часов утра нам предстоит встреча с "агентом", который передаст график передвижения подвижного командного пункта армии, с которой мы "воюем". Кто же интересно будет этим агентом и что за график он нам передаст. Возле деревни нас легко могут "взять" в оборот и местная милиция и СОБР и все кому ни лень. Подвижный командный пункт армии мы бы и без агента обнаружили, дорог в этом районе не столь уж и много и армейцы всегда двигаются одинаково, по трём четырем точкам. Для продвижения колонны армейского командного пункта подходит всего лишь одна дорога, которая находится совсем недалеко от места нашей дневки. Ночью никто никуда не двинется, а с утра начнутся построения, устранения недостатков, ремонт "внезапно" вышедшей из строя техники, свёртывания палаток, погрузки. Ближе часам к двенадцати "противник" начал бы движение. Мы бы абсолютно не торопясь спокойно бы высмотрели куда и кто двигается. С сопки с утра, если не будет снегопада обзор просто изумительный на много вёрст вокруг и просмотреть вереницу штабных машин может только слепой или пьяный майор Пачишин. Гарантировано при таких раскладах мы бы уже вечером были эвакуированы и занимались бы законным отдыхом после написания отчётов. Пусть бы спортсмены раньше нас выполнили задачу, мы за славой не гонимся, но на хрена нам усложнять условия выполнения учебно-боевой задачи.

Пока я беззвучно матерился и выбирал наиболее безопасный маршрут перехода, подошёл один из братьев и протянул мне блокнот:

— Командир тут пароль и отзыв для агента, лучше ляжь на землю и прочитай.

— А нахрена мне ложиться?

— А это чтобы не упасть!

Прочитал, действительно лучше бы я лёг. Пароль –Престидижитация- , а отзыв еще лучше -Эксгибиционизм-. Какой больной на голову маньяк это придумал, или наверняка это месть за все хохмы и шуточки которые я вытворял над работниками штаба. Как говорится не рой другому яму, в неё и нагадить могут.

Ладно придётся идти дальше, можно было бы на очередном сеансе связи "прочесать" о том, что встреча прошла успешно и заставить Вову отловить офицера исполняющего роль агента и подкупить его чем-нибудь. Однако не всё так легко в суровых буднях спецназа! Наверняка нам должны будут записать в карточку очередную группу цифр, которая подтвердит наше пребывание на окраине села с истинно русским названием Вахапетовка.

— Командир может по пять капель, – призывно замахали технари разложившие на полипропиленовом коврике походный ужин.

Пачишин и Пиотровский уже отошли от гонки по кустикам и перелескам и довольно громко обсуждали предстоящую трапезу, жалуясь доктору потертости в различных местах и на "спринтера" начфиненка бежавшего со скоростью оленя в головном дозоре. Лёня Ромашкин пыхтел упаковывая обратно в рюкзак полено. Деревяшка сопротивлялась и вылазить обратно не хотела. Артемьевы все еще работали с Центром. Лейтенант-финансит носился вокруг группы как молодой фокстерьер и радовался жизни. Доктор заваривал в котелке чай с какими-то травками и не обращал внимание на техников, советовавших добавить в чай пургену для увеличения скорости передвижения.

Капитаны до конца отработали сеанс и плюхнулись возле импровизированного стола.

— Командир нам все-таки положено по пятьдесят грамм, мы первые сеанс отработали, "спортсмены" все еще тупят!

— А чего они так, у них вроде связисты - маломощники свои, все по первому классу работают, наверно лучшие в бригаде.

— Мало ли как они со своих станций работают, главное кто на приёме сидит, а там у нас тоже агентура имеется начальник станции прапор Васька Шпонкин он нам два литра торчит за акты списания. Так что в журнале мы отмечены первые. Да кстати у СОБРОВ радисты тоже наши, мы так долго на связи были потому, что они тоже связь давили и координаты свои на Центр давали.

Один из братьев протянул мне листочек из блокнота исписанный цифрами. Пришлось оторваться от поедания лапши с тушенкой и снова доставать карту. Так ага значит СОБР здесь, черкнул я карандашом. "Спортсмены" здесь совсем неподалеку от нас. При переходе придётся делать значительный крюк чтобы обойти справа дневку соперников, СОБР от нас будет километров на шесть западнее и помех особых не создаст. Основное внимание надо будет сосредоточить на подходах к Вахапетовке, мало ли что и кто нас там ожидает.

Один из братьев смотревший на карту через моё плечо хмыкнул и весьма громко и нелицеприятно выразился:

— Ой лажааа!

— В смысле лажа? – не понял я его.

— Смотри, те радисты которые идут с СОБРАми, дают свои координаты вот здесь, – он ткнул пальцем в значок нарисованный мною.

— Ну, да вы же сами мне эти цифры дали.

— Ошибка не в цифрах Вася сам сидел на связи со мной, а у него этих ОДСов отработано ого-го сколько, с этого места, которое они дают в нормальный азимут с приёмной станцией никак бы не попали. Да и связаться вряд ли бы смогли. Они тут на карте получаются вообще под сопкой перед обрывом. А тут насколько я помню зона радионевидимости. Как бы они не пыжылись связь можно дать, только взобравшись сюда, – он снова ткнул пальцем в карту.

— то есть получается они, гнали пургу на сеансе и далеко от дороги не отошли?

— Я ставлю зуб нашего летёхи и зеленое ухо Пачишина, то что они здесь совсем рядышком с нами. На этом маршруте на ТСУ с вот этой сопки связь постоянно давят на пятерку все группы. А радисты там не первый день служат и в этих местах уже хаживали.

— Слушай, а ведь и у СОБРов ты видел какие дяденьки каждый за сто килограмм весом по ним видно, что по сопкам они не любители скакать, отошли недалече расположились с комфортом, тут им еще связисты на уши лапши понавешали.

— Лапша это хорошо, – брякнул смачно жующий Пиотровский.

— Калорийно, – добавил доктор активно работающий ложкой.

— Да ясно всё, сидят и "болванки" с координатами на Центр кидают, уверен, что на очередном сеансе дадут другие координаты, а сами на месте останутся, – подытожил капитан связист.

Исходя из предположений связистов, положение групп теперь выглядело иначе. Теперь группы не образовывали треугольник, а были, как бы вытянуты в одну линию. М на конце этой линии находилась наша доблестная трижды проклятая офицерская группа. Придётся делать еще больший крюк, чтобы не столкнутся с еще одной засадой.

Лейтенант, поевший раньше всех и напившись приготовленного доктором чаю, даже поскуливал от нетерпения, так ему хотелось двинуться дальше. Что бы он не мешал при сборах и не путался под ногами, я послал его разведать местность и спуск с сопки метров на триста вперед. Лейтенант нацепил на рюкзак нашу "новейшую" спецназовскую станцию Р-392, приладил наушник и, юркнув между деревьев скрылся.

— Бляха-муха, в штабе как последнее чмо себя ведёт, денег нет, на статью не поступало, а тут вроде даже на человека похож, – произнёс один из Артемьевых.

— Может и главного начфина в сопки на выход запрячь да зампотыла в придачу, – задумчиво проговорил второй.

Пока готовились к переходу, доктор достал из своей походной медицинской сумки по упаковке таблеток и раздал каждому.

— Экстези? – спросили технари.

— Глюкоза. Всё сразу не сожрите, – напутствовал доктор.

Прибежал лейтенант с круглыми глазами и открытым ртом.

— Там, ниже между сопками костёр горит!

— Ну, вот значит, мы не ошибались там действительно сидят СОБРы, – заговорил один из братьев, – спортсмены сидят на соседней сопке на обратном склоне, судя по координатам которые дал Вова, и им не видно костра.

Действительно если лейтенант в порыве щенячьего восторга ничего не напутал, то нам придётся обходить "вражеские" днёвки и делать большуший крюк вряд ли мы успеем к пяти часам утра на окраину села. Прорываться с боем бесполезно. Тут у меня в кармане снова запищал телефон "О боже мой они убили Кенни".

— Суки, – прокомментировал тот час же Аллилуев.

— Однозначно, – "по-жириновски" поддержал его Ромашкин.

Интересно почему Черепанов на вызов моего телефона поставил такой идиотский рингтон из американского мультфильма в каждой серии которого несчастный Кенни Маккормик погибает? Надо будет переставить на что-то более героическое.

Новости Вова выдал потрясающие. Замкомбриг абсолютно не стесняясь мистера Черепанова мирно подрёмывающего над картой в классе оперативной подготовки Центра Боевого Управления, по сотовому телефону вышел на командира "спортгруппы" и с потрохами сдал наше местоположение и посоветовал через час пока мы там "телимся" выдвинуться в нашу сторону попытаться нас уничтожить, заодно рассказал где находятся СОБРовцы которым параллельно кого мочить нас или "спортсменов".

— Вова, ты заслуживаешь достойной награды, – похвалил я "агента".

— Угу, я уже под запись на твою фамилию в чипке пельменей и пиццу взял, – "обрадовал" меня Черепанов и отключился.

Так, слава богу, мы обо всем осведомлены, а значит, мы опасны! Есть еще один несомненный плюс, командир противоборствующей группы не знает настоящего местоположения противостоящим как нам, так и им парней из специального отряда быстрого реагирования. Он поведет свою группу по нормальной нахоженной тропинке по склону вниз и рано или поздно его головной дозор заметит костёр. "Спортсмены" совершат налёт на дневку противника, что нам конечно на руку. Пусть они там между собой возятся, а мы пойдём к окраине села. Жалко конечно, что придётся делать такой большой крюк если бы мы прошли напрямую через сопки, то расстояние бы значительно сократили. Так, а почему бы и не пойти напрямую и не устроить провокацию "соперникам" и ловцам. Если взбаламутить сидящих на месте СОБРовцев и тихонько свалить в сторонку, наведя их на спортсменов? Пусть пацаны между собой повоюют.

На карте склон возле дневки СОБра был не сильно и крутой так, что потихоньку мы спустимся и обойдём их, а дальше надо будет сделать так, чтобы они за нами погнались не видя нас, но чувствуя что мы рядом и вместо нас столкнулись бы с выдвигающейся группой "спортсменов" Возможно ли это? Ладно на месте посмотрим, а пока у нас есть еще около сорока минут.

— Головняк на предел прямой видимости марш! Стоять, куда поперлись ночь всё-таки, вот так и идите. Группа шагом. Быстрее, быстрее.

Обойти поляну с расположившимися "противниками" оказалось намного легче чем предполагалось. Головной дозор вышел на пределы прямой видимости и залег на склоне за чахлой ёлочкой. Пришлось снова к ним ползти и расчехлять бинокль. Ух ты! Нам так не жить! Огромный костёр несколько палаток-альпиек выставленных, полукругом. Вокруг кострища здоровенные небритые мужики в сине-серых зимних камуфляжах и черных шапочках-пидорках. Стволы у всех за спиной. Среди них парочка наших худосочных связистов в обыкновенных зимних камуфляжах и штатных камуфлированных вязаных шапках. Вон виднеются мачты антенн. Даже сюда долетает шум голосов и смех. Готовятся к грандиозному ужину. Так, а что же дозоров, "фишек" у них не выставлено?

Ну правильно это не Чечня тут все своё родное, так что можно и похалявить.

Выше базы СОБРовцев небольшая тропинка, проходящая через поляну. Если мы сейчас резко уйдём влево спустимся, пройдём метров триста, то попыхтев все же сможем забраться на сопку минут за двадцать. По карте рядом с пунктирной линией тропинки какой-то овраг. В темноте в бинокль его не видно. Если он там есть, то его уже достаточно припорошило снегом, можно будет пересидеть и переждать группу "спортсменов" которые будут двигаться как раз к полянке с СОБРом, наверняка командир решит, что все разведпризнаки на лицо и совершит налёт, думая, что это наша офицерская группа громко горланит песни и употребляет водку. От задумчивости я съел, кислую аскорбинку, выданную доктором. Надо сделать так, чтобы командиру противоборствующей группы не пришлось всё-таки доразведывать кто перед ним. Пусть сразу вступает в "бой" а мы уж как-нибудь бочком, бочком выскочим сзади, ииии…тихонько смоемся в направлении Вахапетовки.

Вот тут под влиянием докторской таблетки и необычайно бодрившего выпитого чая с травками в голову пришло наглое, очень наглое решение.

— Лейтенант ты "Двенадцать стульев" смотрел?