"Ксения Чайкова. Светлым по Темной " - читать интересную книгу автора

месте поставили.
В коридорах жилой части народу было определенно побольше, чем возле
кабинетов искусников, поэтому на меня, скрюченную в три погибели, держащуюся
одной рукой за стену, другой за поясницу и шатающуюся от боли и слабости,
тут же обратили самое пристальное внимание. Надо сказать, дружба среди
учеников Мастером никогда особенно не одобрялась, а вот подлость, подставы и
доносы всячески поощрялись. Наверное, именно поэтому образ темного искусника
в глазах простого народа выглядит столь непривлекательным и даже мерзким.
Эта профессия уважаема и высокооплачиваема, но обычные люди горячо и
искренне ненавидят ее представителей. Бывают редкие исключения, лишь
подтверждающие общее правило. Но мы сами создали себе такую репутацию. И,
надо сказать, не особенно от этого страдаем.
Разумеется, никто и не подумал броситься мне на помощь. Наоборот,
будущие коллеги с удовольствием злорадствовали и ехидно хихикали,
передразнивая мою походку и выражение лица, кое, судя по их выразительным
интерпретациям, оставило всякое сходство с человеческим и сильно
приблизилось к вурдалачьему. Не любят меня школяры. Скорее завидуют. Хотя
было бы чему...
Сняв пассом защитное заклинание с двери, я ввалилась в свою комнату и
поспешно заперлась изнутри. Энергии после попыток отразить заклинания Аррина
почти не осталось, но зачаровать дверь еще получилось, и я, с чувством
выполненного долга, полезла на кровать. Мое обиталище было довольно
скромным, можно даже сказать - аскетическим. Комнатка размером шесть на
шесть шагов и не позволила бы разгуляться в плане меблировки. Проблему со
спальным местом я решила очень легко - просто подвесила узкую казенную койку
над дверью почти под самый потолок, одним махом освободив изрядный кусок
жилого пространства. Правда, иногда я забывала обновлять заклинания, с
помощью которых кровать могла висеть в воздухе, и тогда мое ложе с жутким
треском и грохотом обрушивалось вниз, и еще хорошо, если под ним никого не
оказывалось. Как-то раз в этот своеобразный "капкан" ухитрился попасть один
из школяров, сумевший на свою беду взломать охранное входное заклинание и
вздумавший без спросу одолжить у меня пару монет до стипендии. Опешив от
болевого шока, он не смог применить магию и не решился двигаться, да так и
пролежал под перевернутой кроватью до моего прихода. Школяр не ведал, что я,
увидев упавшее ложе, очень сержусь и в раздражении топаю по нему ногами...
Откуда ж мне было знать, что там кого-то придавило! У крохотного окошка,
выходящего на оживленную школьную улицу, стоял стол и некое трехногое
подобие табурета, на котором я, скрючившись в три погибели, делала уроки. В
углу пристроились небольшой сундук с одеждой и моя метла, на стенах
разместились две полки, заставленные разноразмерными томами, фолиантами и
гримуарами, мутное зеркало в резной деревянной раме и маленькая картинка с
изображением жутко перекошенной хари вурдалака, оставшаяся мне в наследство
от предыдущего хозяина комнаты. Я все хотела ее выбросить или хотя бы
зачаровать, чтобы сей шедевр изобразительного искусства не светился в
темноте, да так и не собралась, а потом и привыкла к своеобразному ночнику.
Обычно на кровать я попадаю с помощью левитации, но сейчас такой подвиг
мне был явно не под силу, поэтому пришлось подставить табуретку, влезть на
нее ногами и, кряхтя, как старая бабка, переползти на койку. Сбросив сапоги
и расшнуровав рубашку, я с облегченным вздохом растянулась на одеяле,
разглядывая потолок, покрытый клочкастыми махрами пыльной паутины.