"Вадим Черновецкий. Лолиты " - читать интересную книгу автора

броситься на Армена и раздеть его, и обладать им, и залить его своим
семенем.
При этом я тихо сидел и решал уравнения.
Вообще это было для меня очень характерно: раскаленная лава внутри и
ледник или, по крайней мере, тихое поле - снаружи. Я порой застывал от
изумления перед самим собой.
Позже, после окончания школы, я узнал, что он скурился. Я так и не
понял, что конкретно произошло. Возможно, он начал курить травку, а потом
перешел на более тяжелые наркотики и сторчался.
Как это было в духе Мисимы! Помните, в одном из его романов главный
герой тоже любил одного красивого балбеса, а потом узнал, что объект его
похоти вошел - тоже от бессмысленности жизни, от пустоты - в какую-то
экстремистскую политическую группировку в Японии и был застрелен из
арбалета - в лесу, абсолютно голым.


4

Но, Боже мой, сколько их у меня было! И тех, что приходили ко мне
часто, как Армен, чуть ли не каждую ночь, и тех, что я истязал или даже
просто разглядывал и трогал всего несколько раз или несколько недель. Вот
подросток на базе отдыха в Рязанской области. Он, кажется, деревенский - а
может, и нет. Но он дикий. Он сидит на втором этаже того здания, где
столовая, без майки. А для меня это почти то же самое, что полное обнажение.
Мы сидим рядом возле теннисного стола, ждем своей очереди на игру. Он
пытается курить - прямо здесь, в помещении - и прячет сигарету каждый раз,
как идет кто-нибудь из взрослых. Но они ходят постоянно, и он то гасит свою
сигарету, то опять зажигает, то зарывает куда-то чуть ли не в гравий,
который у нас за спиной, где маленький зимний сад.
Неужели ему так важно курить, что он готов ради этого дергаться каждую
минуту? Неужели у него тоже нет ничего в жизни? Но он эмоционален и
напорист, и все вместе меня это возбуждает. И вот приходит благословенный
миг, когда мы встаем к столу. Забыл сказать: я обыгрываю в настольный теннис
почти всех любителей, с которыми мне приходится играть, хотя я и сам
любитель. Но ведь предсказать это невозможно! И в таких случаях люди
бессознательно оценивают соперника по его общим габаритам. Обнаженное тело
было больше меня, возможно, старше, а потому решило, что и играть оно будет
лучше. Как оно разочаровалось!
Вам, наверно, опять покажется мое ликование каким-то мелким и
непонятным. Но, черт возьми, это было эротическое ликование! А такая эмоция
по определению не может быть слабой.
Я кидал ему мяч то на левый край стола, то на правый, то под сетку, то
к концу стола, и он бегал, бегал, бегал, тянулся, изгибался. Это дикое,
прекрасное, обнаженное и тоже наверняка бездушное тело было в моей власти. Я
мог издеваться над ним - пусть и "в шутку", "играючи" - как угодно. Ниже
пояса у меня вырос упругий холм, который вздрагивал каждый раз, как на этом
сильном теле исключительно по моей воле вздрагивали мышцы.
У него был полный набор того, что меня возбуждает: развитая грудь с
агрессивными подростковыми сосками, вертикальная ложбинка между левыми и
правыми мускулами груди и живота, большой и глубокий пупок, тоже