"Акакий Церетели. Баши-Ачук (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

веселились до заката, а затем двинулись в путь.
На следующий день имеретин, спрятав за пазуху письмо князя Заала
Бидзине Чолокашвили, вплавь - как и в прошлый раз - переправился через
Арагву на новом своем скакуне, Арабуле, и умчался той же дорогой, которой
давеча прибыл...
Управитель долго глядел ему вслед и бил себя в грудь.
- Ах, чтоб тебя! Выпросил у князя такого чудесного коня за свою клячу,
а меня даже взглядом не удостоил! - ворчал он, досадливо качая головой.


Глава третья

Было время, когда в Сацеретло обитало немало именитых, богатых и
сильных дворян, но никто из них не мог сравниться с Бакаром Бакрадзе. Он был
предан царю, покорен своему князю, а любовью к отчизне и верностью ей
завоевал славу не только себе и своей семье, но благодаря ему возвысился и
весь род Бакрадзе. Возвышению Бакара способствовало и то, что Церетели
поручили ему управление всеми своими владениями.
Но была у него одна печаль: дети его умирали в младенчестве. Тогда
Бакар, по совету добрых соседей, назвал новорожденного сына - Глаха[7] и
посвятил его богу. И в самом деле, мальчик рос веселым и резвым, как птичка.
Затем у Бакара родились еще девочки-близнецы, и он был на вершине счастья.
Но разве радость в сем мире бывает когда-нибудь долговечной? К тому же,
как говорится, из одного дерева вырезают и крест и дубину. Младший брат
Бакара, Кико, был человек совсем другого склада. Отбившийся от семьи
пройдоха и гуляка, он не пропускал ни одного пиршества: стоило ему услышать
звон стакана или увидеть дымок над кровлей, и Кико был уже тут как тут. И
вот, скитаясь по окрестным деревням, он схватил где-то сороковины и занес
заразу в дом. Сам-то Кико в конце концов оправился, но брат его и невестка,
проболев всего неделю, распростились с сим бренным миром, а сироты их
остались на попечении своего дяди. Кико завладел богатым братним поместьем и
постепенно вошел во вкус привольной и обеспеченной жизни.
Девочек Бакара он отдал на воспитание в Гвимский монастырь, а мальчика
предоставил самому себе: "Пусть живет, как знает, - авось где-нибудь
споткнется, попадет в беду, и останется тогда мне Бакарово добро".
Однако недаром говорится: "По дереву и плод", - так и маленький Глаха с
каждым днем мужал, набирался сил, и к шестнадцати годам во всей округе не
было юноши, равного ему по удали и красоте.
Однажды, подходя к дворцу, Глаха еще издали увидел во дворе кучку
людей, толпившихся у большого ветвистого дерева. Были здесь и князь и
дворцовая челядь. Подъехав к воротам, Глаха спешился, привязал коня у ограды
и почтительно подошел к своему господину.
- О, здравствуй, - крикнул ему Церетели. - Ты подоспел как раз
во-время. Хвалят тебя повсюду, вот и посмотрим, каков ты на деле: ястреб
мой, видишь, повис на самой верхушке, ремешком зацепился, надо его
как-нибудь снять.
- Прикажите, батоно! Влезть-то на дерево, я влезу, только выдержит ли
меня ветка?
- В том-то и дело! - закричали со всех сторон приближенные князя. -
Взобраться и нам недолго!