"Акакий Церетели. Баши-Ачук (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

чего же ты стоишь? Ступай прими их, проводи в гостиный зал, я сейчас выйду.
Доложите княгине... А ты, мой имеретин, ступай к управителю и подожди у
него, пока я напишу ответ своему зятю... Эти эриставы, видно, тоже неспроста
пожаловали... - добавил он про себя и покинул балкон.
Все в доме засуетились: забегали слуги, повара зарезали особо
откормленного бычка, пекари разожгли огонь в тонэ, нянюшки сбились с ног,
отдавая распоряжения служанкам, - словом, поднялась суматоха.
Управитель усердно покрикивал то на одних, то на других:
- А ну живее! А ну шевелитесь! Не подведите меня! Не осрамите! Уж я-то
на вас полагаюсь!
Он выкрикивал все это с превеликим усердием, однако сам не двигался с
места, да и не знал толком, кому что поручить, кого куда послать. Каждый сам
исполнял привычное ему дело, он же надрывался, как водится, только для того,
чтобы господа, услышав его голос, могли судить об усердии и преданности
своего управителя.
Заблеяли овцы, закудахтали куры, пригнали гусей и индеек - и начались
приготовления к пиршеству. А управитель кидался от одной кучки дворовых к
другой, щупал убоину и живность, достаточно ли она жирная, и утирал
катившийся по лицу пот. В это время прибывшие эриставы вместе с хозяином
расположились в гостином зале на тахте, подобрав под себя ноги, и о чем-то
горячо заспорили. Один из них, высокий статный старик, молчал и лишь по
временам кивал головой в знак согласия с молодым своим спутником,
взволнованно убеждавшим в чем-то Заала.
- Шалва еще молод, и ему трудно не поддаться влечению сердца, - заметил
Заал, обращаясь к старику, - да и Бидзина, зять мой, человек еще не зрелый,
к тому же он изо дня в день видит сам, как страдает доведенный до крайности
народ, вот Бидзина и готов сложить голову ради родной страны. Но я удивляюсь
тебе, мой Элизбар! Немало радостей испытал ты на своем веку, еще больше
перенес горя, - видит бог, ты достаточно умудрен опытом. И мне непонятно,
как ты мог даже помыслить о столь опасной затее?
- Что делать, мой Заал! Я долго отговаривал этого юношу, моего
племянника и приемного сына, но тщетно: он не внял моим советам и все
твердит: "Пойду один!" К тому же - не стану лукавить - мне и самому по душе
замысел этой молодежи. Лучше умереть, чем жить такой жизнью! Страна наша
погибает, не можем же мы сидеть скрестив руки! "Коль рок щадит - и враг не
страшен".
- Однако иной раз осторожность сродни трусости, - с улыбкой проговорил
Элизбар и ласково взглянул на Шалву.
- Подстрекаешь, что ли? - с досадой заметил Заал. - Вы вольны
жертвовать собой, а родина? На что вы ее обрекаете, не спросясь у народа? Мы
загубим две тысячи воинов- да, загубим! Но кто же встретит врага тут, когда
он в ярости кинется на нас? Подобным своеволием мы разгневаем царя - и
только... Доныне, так или иначе, наш государь спасал Картли своей
дальновидностью. Ему удалось завоевать доверие шаха. И неужели мы сами
разрушим то, чего он добился ценою столь долгих усилий? Ведь все пойдет
прахом по нашей же вине!
- Спас нашу родину? О, горе нам! - снова воскликнул с горячностью
Шалва. - Кахети омусульманилась: карталинский царь, миропомазанник Вахтанг,
превратился в обрезанца шаха Наваза... и мы каждый год посылаем в дань уже
не шестьдесят девушек и юношей, а вдвое больше... Стон и плач несутся