"Брент Кертис, Джон Элдридж. Священный роман " - читать интересную книгу автора

будешь далеко впереди всех остальных в этом мире, будешь недосягаем. Этот
образ стал центральным в моей жизни. Он был сформирован историей о метателе
дисков, и на этот образ я ориентировался в дальнейшем.
Наша жизнь - это не нагромождение случайных событий, а
последовательность драматических сцен. Как сказал Юджин Петерсон, "мы живем
в истории, которую можно рассказать. Существование имеет историю, которая
придает ему форму. У нее есть начало и конец, сюжет и главные действующие
лица". История - это язык сердца. Наши души говорят не голыми
математическими фактами или абстрактными утверждениями систематической
теологии; они говорят образами и эмоциями истории. Чему вы больше
обрадуетесь: предстоящей зубрежке очередной главы из учебника или
возможности пойти в кино, прочитать роман, послушать историю чьей-нибудь
жизни? Эли Вейсл предположил, что "Господь создал человека, потому что Он
любит истории". Поэтому, если мы ищем ответ на загадку мира - и нашего
собственного существования, - мы найдем его в истории.
Когда-то давно у западного мира была история. Представьте себе, что
живете в период расцвета средневековья. Ваш мир насыщен христианскими
образами. Вы начинаете свой день под звон церковных колоколов, а дни и
недели расписаны по церковному календарю. Вы живете в anno domini, в год,
отсчитанный от Рождества Христова. И не в разгар футбольного сезона, а в
Адвент. Ваш образец для подражания - святые, дни памяти которых регулярно
напоминают вам о драме более великой, чем драма вашей жизни. Архитектура
соборов, музыка, литература, скульптура - все дает вам образ
трансцендентного, напоминая о центральных фигурах этой великой истории. Даже
повседневный язык отражает христианское понимание истории жизни, например, в
таких выражениях, как "Господь с тобой", "кровью Христа". Рождение и смерть,
любовь и утрата - весь личный опыт вашей жизни был бы осмыслен и понят в
соответствии с этой великой историей.
Но вы живете не во времена средневековья, а в эпоху постмодерна. На
протяжении сотен лет наша культура теряла свою историю. Просвещение
отбросило идею существования Автора и попыталось опереться на идею, что мы
по-прежнему остаемся частью великой истории без Него, в которой жизнь
по-прежнему имеет смысл и все само по себе развивается в правильном
направлении. Западная культура отказалась от тайны и трансцендентности
средних веков и возложила надежду на прагматизм и прогресс, опору
современной эпохи, века разума. Но как только мы избавились от Автора,
осталось недолго ждать того момента, когда мы лишимся великого
повествования. В эпоху постмодерна все, что у нас осталось, - это наши
мелкие истории. Раньше была неделя святой Пятидесятницы, теперь это время
начала нового спортивного сезона. Наши образцы для подражания - звезды
экрана, и больше всего мы чувствуем сопричастность чему-то великому во время
открытия лыжного сезона. Наши лучшие пожелания не выходят за рамки "Всего
хорошего". Единственное напоминание об истории, которая больше нашей, мы
получаем в вечерней программе новостей - пристрастном наборе сцен и образов,
не отсылающих нас к чему-то более великому, частью которого они являются. В
наше время господствует идея, что истории нет вообще, ничто не стыкуется,
все, что у нас есть, - это куски и осколки, случайность дней нашей жизни.
Трагические события по-прежнему заставляют нас плакать, а примеры героизма
по-прежнему воодушевляют, но ни то ни другое больше не имеет контекста.
Жизнь - это лишь сменяющие друг друга образы и эмоции без ритма и цели.