"Брент Кертис, Джон Элдридж. Священный роман " - читать интересную книгу автора

осталась только красота, каждый из нас испытал достаточно боли, чтобы у него
зародились серьезные сомнения в справедливом устройстве мира, в котором мы
живем. С ранних лет мы получаем еще одно послание, предупреждающее, что у
Романтики есть враг.
Псалмопевец сообщает нам об этом враге, но в то же время говорит, что
нам не надо бояться его:
Он [Господь] избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями
Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение -
истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем...
Пс. 90:3-5
И все же мы не можем отрицать, что всех нас настигали Стрелы, иногда в
виде шквального огня, от которого становилось не видно света, а иногда
поражая нас настолько незаметно, что лишь годы спустя мы понимали, что
ранены, когда рана загнивала и нарыв прорывался наружу.
Одну из первых Стрел я (Брент) получил осенним утром, когда уже не было
зеленого летнего хора, так радовавшего меня. Это было связано с моей мамой.
Я собирался уходить в школу, а она стояла на кухне у плиты, помешивая
овсянку. Было видно, что она плакала, и слезы все еще стояли в ее глазах. Но
они не были похожи на слезы обиды или боли, вызванные минутной размолвкой с
отцом. Не были они и следствием какого-то недавнего сообщения о смерти или
болезни кого-то из близких.
Это были слезы испуганной девочки, несмотря на то, что ей уже было к
тридцати, которая не могла привести в соответствие свои обязанности матери и
жены с потребностями собственного раненого сердца, никогда не ощущавшего
взаимопонимания и любви между матерью и отцом, таких необходимых, чтобы
чувствовать себя уверенно и защищенно. Я не смог тогда выразить все это
словами, но понял, что главный враг сейчас - это страх, который нужно срочно
уничтожить. Если у сердца был такой противник, что с ним не могли справиться
даже взрослые, то мой мир был еще более уязвим, чем я думал. Я бросился на
помощь маме, чтобы уничтожить врага самым лучшим способом, который я знал.
По-моему, я накрыл ее руку своей и сказал что-то типа: "Все будет
хорошо". Помню, что даже тогда я испытал чувство разобщенности, которое
удержало меня от обращения "мамочка" или "мамуля". Я не понял, что Стрела
уже сидела в нас обоих. Мать посмотрела на меня сердито, оттого что кто-то
может верить в такие глупости, и ответила примерно так: "Ничего подобного.
Ты еще ребенок и даже не представляешь, о чем говоришь".
Моего отчима не было там, чтобы показать мне, как отражать Стрелы,
подобные этой, поэтому они пронзили меня и, как я понял позже, застряли
достаточно глубоко. А потом я убедился, что он тоже не знал, как защитить от
этого врага себя или меня.
То послание, которое несли Жалящие Стрелы в ту осень и зиму, повлияло
на меня так же сильно, и даже еще сильнее, чем послание летних певцов на
берегу реки. Помню, как сидел в школьном кафетерии один, пытаясь вытащить
Стрелы или хотя бы как-то спрятать их, чтобы так же добродушно подшучивать
надо всем, как это с легкостью делали мои друзья.
Помню, как стоял утром в пижаме на кухне нашего старого фермерского
дома, мне было тогда лет пять - шесть, когда двое мужчин в фетровых шляпах и
длинных плащах пришли узнать, где мои родители. Они задавали какие-то
вопросы, на которые я отвечал неизменным "не знаю". Наконец они с
отвращением отвернулись и сказали на прощание: "А ты не очень-то много