"Джулия Кеннер. Матрица Manolo " - читать интересную книгу автора

а еще прихватили наши кредитные карты.
С улицы я позвонила Брайану, и он согласился составить нам компанию. Он
обожает Мел и не видел ее с тех пор, как она променяла Манхэттен на
суматошный Вашингтон. (Это его слова, а не мои.) Но главное, он согласился
пойти с нами, потому что Фифи на что-то там разозлился и Брайан посчитал за
лучшее убраться из собственной квартиры. Фифи душка, но в небольших дозах, и
Брайан скажет это первым.
Он встретил нас у входа в "Живанши" на углу 63-й улицы и Мэдисон-авеню,
где Мел купила два платья, пару туфель, юбку и солнечные очки. Я так явно
пускала слюни, что Мел сжалилась надо мной и предложила купить мне
что-нибудь по моему выбору от какого-нибудь знаменитого кутюрье, но я
терпеть не могу благотворительности. Именно по этой причине я живу в
Нью-Йорке самостоятельно, не полагаясь на помощь родителей. (Или почти не
полагаясь. Я с удовольствием принимаю от них дорогие подарки на Рождество и
день рождения.) У моих родителей, конечно, есть деньги, но ценные бумаги
моего отца не помогут мне получить главную роль ни в одном мюзикле. Даже
если бы он мог выписать чек, чтобы я попала на Бродвей, я бы его не взяла. Я
хочу всего добиться сама. И добьюсь. Нужно только время.
Встретившись с Брайаном, мы перешли в "Бергдорф" и сразу отправились в
отдел косметики. Я никогда не покупаю косметику без Брайана. Он, конечно,
голубой и к тому же много выступает, но у него в одном мизинце больше вкуса,
чем у большинства знакомых мне женщин. (Все вы видели дамочек, которые
наносят на лицо толстый слой чего-нибудь белого, а потом украшают щеки слоем
румян в два дюйма толщиной. Брайан как-то раз составил петицию с требованием
штрафовать их за преступление против красоты. Петиция, естественно, не имела
успеха, но я с ним абсолютно согласна.)
Мы обсуждали все "за" и "против" разных видов теней, когда я заметила
блондинку. Сначала я отнеслась к этому спокойно, но в том, как она за мной
наблюдала, было что-то необычное. А когда я встретилась с ней глазами, она
не отвернулась. Просто продолжала смотреть на меня.
Мне стало ужасно не по себе, и я уже собралась отправиться куда-нибудь
в другое место, как она сама отвела глаза, видимо заинтересовавшись
увлажняющими кремами без масла. Блондинка была в бюстье от "Дольче Габбана"
и обтягивающих джинсах фирмы "Дизель", которые выглядели так, словно она
купила их пять минут назад. Она обладала изяществом и держалась как
настоящая модель, высокая, стройная и безупречная. Но я обратила внимание
вовсе не на это (в Нью-Йорке полно девушек из модельного бизнеса, и они
часто толпятся в подвале "Бергдорфа"). Нет, меня привлекла татуировка на ее
левой лопатке: тропическая птица, ослепительно яркая и переливающаяся всеми
цветами радуги, длинные перья хвоста скользят вниз по спине, а голова
повернута так, что кажется, будто один глаз постоянно что-то высматривает.
Я пялилась на нее дольше, чем следовало. Что-то в этой женщине меня
завораживало. И тут она повернулась и очень медленно мне улыбнулась. А
потом, не выпуская меня из виду, стала изучать образцы помады.
Она меня поймала.
Я дернула Брайана за рукав и заработала возмущенный взгляд прежде, чем
успела шепотом объяснить, в чем дело. Он в очередной раз - вполне разумно -
заявил, что не сможет понять, что происходит, не взглянув на девушку, а
потом умудрился встать так, чтобы посмотреть на нее, не привлекая к себе
особого внимания.