"Дэвид Кейс. Клетка (Оборотни, Антология) " - читать интересную книгу автора

вошла мать. Она очень рассердилась на то, что я разбил паровозик, и
угрожающе заявила, что больше не купит мне ни одной игрушки, но мне,
казалось, было все равно. Даже потом, на следующий день, я не жалел о том,
что у меня больше нет паровозика. Думая о нем, я чувствовал, что правильно
сделал, что разбил его. Я был рад тому, что так поступил. И чувствовал от
этого какое-то удовольствие.
Именно непоследовательные поступки, вроде этих двух случаев, отличали
меня от других слишком живых детей. Теперь я понимаю, что вспышки, должно
быть, проистекали вследствие того же цикла, по которому сейчас развивается
моя болезнь, но в то время у меня не было причин думать о какой-либо
регулярности своих странных поступков или вычленять какой-то ритм. Не думали
об этом и мои родители. Они, наверное, считали, что это издержки переходного
возраста, и полагаю, что это не слишком их беспокоило.
О матери я помню немного. Она, по большей части, находилась в тени
отца. Это был мужчина большого роста, всегда державшийся прямо,
широкоплечий. И строгий. Он был набожный, высоконравственный, и я должен
благодарить его за то, что воспитан правильно. Я всегда избегал того, что
порочно и безнравственно. Он не раз наставлял меня. Произнося слова своим
низким голосом и тыча указательным пальцем мне в сердце, он, исходя из
собственного житейского опыта, рассказывал, как ему в жизни приходилось
поступать и (что существеннее) чего он избегал. Я смотрел на него снизу
вверх, пораженный его знаниями, добротой, его силой, и я всегда старался
прожить жизнь, которой он бы гордился. И думаю, мне удалось бы это, если бы
не недуг. Я никак не могу допустить, что и отец, наверное, носил в крови ту
же болезнь, что этот добродетельный и строгий человек передал проклятие
своему сыну, сам того не ведая. Вот еще одно доказательство того, что это не
моя вина, что даже такой замечательный человек, как мой отец, ничего не знал
о том, что и он мог быть поражен этой болезнью.
Сколько помню, только один раз мой отец был несправедлив и
непоследователен. Только один раз он рассердился на меня. Это случилось,
когда я был вынужден убить соседскую собаку, и я так и не смог понять,
почему до моего отца не дошло, что я действовал лишь в рамках необходимости.
Собака принадлежала моему врагу, мальчишке, который постоянно изводил
меня. Имени его я не помню. Он был так ничтожен, что едва ли стоил того,
чтобы я его запоминал. А вот его собаку я помню хорошо. Это был большой и
злобный зверь, дворняга с примесью восточноевропейской овчарки. Она
частенько сопровождала моего обидчика, и к издевкам своего хозяина
добавлялось мерзкое рычание. Пока мальчишка изощрялся в издевках, собака
смотрела на меня своими желтыми глазами, высунув язык и дергая мордой, точно
действия хозяина доставляли ей большое удовольствие. В такие минуты я не
обращал на собаку никакого внимания. Я игнорировал и ее, и хозяина, но если
выбирать из них двоих, то собаку, пожалуй, я ненавидел больше. Я знаю, что
это заблуждение - верить в то, будто собака лучший друг человека. Это глупое
утверждение, принадлежащее сентиментальным и невежественным людям, которых
эти звери обманывают. А эта собака была особенно мерзкой тварью, со шкурой в
грязных пятнах и с желтыми зубами. Она никогда не нападала на меня, но было
видно, что ей бы этого хотелось.
Однажды вечером я возвращался домой из города. Было уже довольно
поздно. Наш дом находился в нескольких милях от города. Уж и не помню, что
меня задержало в городе до такого позднего часа, но, когда я направился