"Дэвид Кейс. Клетка (Оборотни, Антология) " - читать интересную книгу автора

небольшая часть мозга, которая все запоминает. Это обнадеживает. Можно
думать об этом существе как о существе самостоятельном. И вместе с тем у
меня на теле остаются кровоподтеки и раны. Два тела не могут существовать
одновременно. Это весьма затруднительно, это за пределами моего разумения, а
я человек, мыслящий рационально, даже более рационально, чем большинство
мужчин. Много ли нашлось бы мужчин, которые смогли бы противостоять этому
существу, с которым борюсь я, и при этом сохранить здравый ум? А вот я
горжусь этим. Я человек не тщеславный, но силой разума горжусь.

Я не писал о перевоплощении. Помню, я почувствовал, когда это началось,
кажется, я в то время что-то записывал, но этой записи почему-то нет.
Последние несколько строк небрежно нацарапаны, буквы слились, и вообще
почерк на мой не похож. Наверное, это симптом. Я писал о том, какие сильные
у этого существа руки, а потом, кажется, все кончилось на середине
предложения. Как я себе представляю, мои пальцы начали сжиматься, пока я
писал, этим и объясняется изменение почерка. А вот о перевоплощении ничего
нет.
Вчерашнее перевоплощение отличалось от прежних. Не в том смысле, что
оно было более впечатляющим, - просто это было что-то другое. Думаю, я
достиг новой стадии своей болезни, и болезнь меняется... модифицируется, что
ли.
Это существо начинает больше думать. Или я начинаю больше запоминать.
Как бы там ни было, на сей раз я отчетливо запомнил некоторые мысли, а
вместе с ними и впечатления. Помню это отчаяние, порывы, ненависть и еще
помню обрывки смутных размышлений. Не моих размышлений. Его размышлений. Они
ближе к размышлениям человека, то есть человек думал бы именно так. Трудно,
правда, представить, что в этом чудовищном теле есть человеческие мысли.
Страшно. Не хочу делить с ним свой мозг. Но я помню, что существо старалось
мыслить рационально, пытаясь сообразить, как можно выбраться из клетки.
Помню, среди метаний оно остановилось, улеглось и стало вращать открытыми
глазами, ища слабое место в стенах, в двери. Возможно, оно обдумывало, как
бы обманным путем заставить Хелен открыть дверь. Убежать, конечно,
невозможно. Мы предприняли все меры предосторожности. Даже если бы оно могло
мыслить так же, как я, то и тогда бы не сообразило, как выбраться из клетки.
Но это и есть перемена в ходе болезни - появление мыслительной
способности. Возможно, существо становится более нормальным, более похожим
на человека. Возможно, я и то существо, которым я становлюсь, делаемся ближе
друг другу. Но невозможно сказать, кто из нас движется к этому тесному союзу
и то ли болезнь берет надо мной верх, то ли я начинаю излечиваться; не могу
определить: это новое развитие - хорошо или плохо... Это вызывает у меня
дрожь. Я начинаю обильно потеть, а под ложечкой сосет от страха.

Теперь я спокойнее. Я прилег на несколько минут. Я еще чувствую кровь и
пену на губах, хотя и почистил зубы несколько раз. Минувшей ночью я прикусил
губу. Она распухла и болит. Не могу избавиться от этого привкуса во рту, -
наверное, он у меня в голове. Утром я проснулся и, сглотнув, испытал
тошнотворное чувство. Я знал, что не смогу почистить зубы и прополоскать
рот, пока не придет Хелен и не выпустит меня. Казалось, я ждал очень долго,
хотя откуда мне знать. Время, похоже, не движется, пока оно заперто в этой
клетке. Разумеется, время - это конкретная величина и оно соотносится с