"Ник Картер. Грабительница больших дорог " - читать интересную книгу автора

Глава VI
Новые лица

Через философию всех времен и народов красной нитью проходит учение о
том, что человек существо далеко не свободное, что еще до рождения ему
предопределена судьба, которой он не может ни избегнуть, ни изменить. Все
то, что мы принимаем обыкновенно за "случайности", есть по этому учению не
что иное, как события, заранее предназначенные нам судьбой. Яснее всего
учение о предопределении выражается в исламе, где очень глубоко разработана
философская тема о фатализме, т. е. о бесцельности борьбы с судьбой.
Вероятно, подобные мысли мелькали в голове Ника Картера после ухода от
него тщеславного толстяка Кеннана. Сыщик не счел нужным говорить своему
посетителю о том, что лицо, ограбившее его и его жену, стоит в тесной связи
с целым рядом событий, уже давно занимавших все его мысли.
Для того, чтобы сделать читателю понятным все те события, которые
разыгрались после отказа Картера от расследования дела, нам придется
вернуться несколько назад и рассказать о том, что именно так сильно занимало
великого сыщика.

* * *

Была дождливая холодная апрельская ночь. По одной из глухих улиц
западной части Нью-Йорка медленно шли два пешехода. Один из них был старик,
с большой белой, как снег, бородой и глубоко сидящими, серьезными глазами,
почти мрачно глядевшими из-под нависших густых бровей. Он шел молча, изредка
только отвечая на вопросы спутника, или наоборот, задавая ему односложные
вопросы.
Другой пешеход - молодой, очень элегантно одетый мужчина, был,
очевидно, сильно взволнован.
- Могу только сказать одно, - говорил он с дрожью в голосе, - скоро я
останусь как рак на мели! Положение мое, прямо-таки, отчаянное! Должен
сознаться, как это мне ни больно, что я всецело завишу от моего деда. Если
он умрет, не оставив завещания, или не упомянув в нем обо мне, то я, право,
даже не знаю, что со мной будет. По окончании гимназии я не готовился ни к
чему и так и остался ни на что не годным тунеядцем! Рос я трутнем,
совершенно не умеющим работать! Оставь меня дед - и мне остается либо купить
себе веревку, либо идти просить милостыню. А что тогда будет с моей матерью
и сестрами - об этом и подумать страшно! Я умею только тратить деньги;
приобретать их я совершенно неспособен. Отец и дед радовались за меня, когда
я тратил огромные суммы. Оба они состарились, накопляя свои миллионы и так
как сами уже не могут пользоваться благами жизни, то радуются тому, что их
потомки получают на накопленные ими, стариками, деньги все удобства. Раньше
мой дед был очень бережлив, почти скуп, но и только по отношению к самому
себе. Мать и сестер он всегда снабжал, чем только можно. Обо мне нечего и
говорить: лучшего удовольствия я не мог доставить ему, как рассказывая о
том, сколько денег я проиграл или сколько бутылок вина могу я выпить за один
вечер. Тогда он хлопал в ладоши и радовался, как маленький ребенок!
- Он, вероятно, ненормален? - спросил серьезный старик.
- Был ли он ненормален раньше, не знаю, - грустно проговорил молодой