"Барбара Картленд. Очаровательная лгунья" - читать интересную книгу автора

их за несколько шиллингов местному коробейнику, который раз в неделю
появлялся у них в деревне. Он рад был купить все, из чего впоследствии можно
было бы извлечь для себя выгоду.
Единственное, что Ноэлла не стала продавать, это вечерние туалеты. Они
были такие изысканные и декольтированные, что любая порядочная девушка вряд
ли отважилась бы их надеть.
А посему они так и остались висеть в комнате, которую совсем недавно
занимала мамина кузина.
Коробейник купил и некоторые вещи, принадлежавшие миссис Вейкфилд.
У Ноэллы сердце разрывалось от горя, когда она отдавала их, однако она
понимала, что сейчас важнее было есть, а не одеваться.
Приходилось думать не только о себе, но и о нянюшке, которой было уже
почти шестьдесят лет и которая ухаживала за ней с тех пор, когда Ноэлла была
еще маленькой девочкой.
А еще о Хокинсе, бывшем денщике отца, который не оставил своего
господина, когда тот вышел в отставку. Отец предложил ему работу на конюшне,
однако вскоре Хокинс из конюха превратился в мастера на все руки, готового с
радостью выполнить любую работу по дому. Ноэлла часто думала, что лишь
благодаря ему они с нянюшкой все еще живы.
Последний месяц они протянули исключительно на кроликах, которых он
ловил в лесу с помощью силков, и на рыбе - правда, крошечной, - которую он
добывал в реке.
До Рождества у них еще хватило картошки. Хокинс сам ее вырастил и
хранил в старом погребе.
Но с новым годом в дом пришел голод.
Бывали дни, когда приходилось довольствоваться одним черствым хлебом -
булочник продавал им его за один-два пенса, поскольку больше его никто не
покупал.
Хокинс был уже не молод - далеко за шестьдесят. А выглядел намного
старше, поскольку постоянно недоедал. То же самое можно было сказать и о
нянюшке. Ноэлла знала, что больше всего на свете они боялись оказаться на
старости лет в работном доме, хотя никогда и не говорили об этом.
"Я должна их спасти, если уж не могу спасти себя", - думала она, но как
это осуществить, понятия не имела.
Она, конечно, не раз собиралась продать дом, однако он был настолько
ветхий и располагался в такой глуши, что покупателей не находилось. Иногда
ей даже казалось, что крыша вот-вот рухнет им на головы и погребет их под
собой.
- Нужно что-то предпринять! - вслух произнесла Ноэлла, подходя к окну.
Однако, чувствуя себя не в силах что-либо изменить, она принялась
молиться, взывая о помощи не только к Господу, но и к своей маме.
В дверь громко постучали, и Ноэлла вздрогнула от неожиданности. Она
знала, что нянюшка стука не услышит, поэтому сама пошла открывать.
Она боялась, что явился кто-то из деревни, кому они задолжали, и
понимала, как стыдно ей будет оправдываться, объясняя, что у нее абсолютно
нет денег, чтобы выплатить долг.
Ноэлла нехотя открыла дверь, заранее сгорая со стыда. К своему
изумлению, она увидела на пороге изысканно, по самой последней моде одетого
джентльмена.
За спиной его стояла дорожная карета, запряженная двумя ухоженными