"Барбара Картленд. Я люблю другого " - читать интересную книгу автора

вызывающим образом жизни.
И как это ни странно, но супруги прожили на удивление счастливо!
Эрлайн, несмотря на молодость и неискушенность в жизни, на деле оказалась
чрезвычайно здравомыслящей и самостоятельной женщиной.
Она сумела принять Саймона таким, каков он есть, не пытаясь ни
перевоспитать его, ни заставить вести общепринятый образ жизни. И если он
когда и был ей неверен за двенадцать лет супружества, то она ни разу ни
словом, ни жестом не дала понять, что догадывается об его изменах.
Эрлайн мало с кем дружила, а уж не откровенничала вообще ни с кем,
однако самые проницательные из знакомых порой с изумлением догадывались, что
львиной долей своего успеха Саймон обязан собственной жене.
После смерти Эрлайн бесконечно много женщин в той или иной роли
появлялись в жизни Прентиса и уходили; так что одной больше, одной меньше -
какая разница? Пускай даже отцу и вздумалось надеть на ее безымянный палец
золотое колечко...
Разумеется, в округе ходили слегка скандальные слухи о Саймоне
Прентисе, но человеку с его именем заранее прощалось все: ведь он имел
репутацию гения.
Однако трогательному дружелюбию жителей графства пришел конец, стоило
самому Саймону Прентису поселиться в Фор-Гейблз. Сразу же по его прибытии
возникла масса сплетен, одна невероятнее, фантастичнее и злее другой.
На самом деле большинство из них не имело под собой ни малейших
оснований, но некоторые, к сожалению, были правдой.
Одна из таких историй, от которой у каждого нового слушателя неизменно
захватывало дух, произошла с местной видной церковной деятельницей, леди
Коулби. Эта престарелая дама, владелица ближайшего поместья и одна из
влиятельнейших персон в округе, однажды решила навестить соседа.
Ее встретила служанка и по неопытности провела прямо в мастерскую, где
в это время работал Саймон.
Он писал, как обычно, в окружении большинства своих домочадцев. В углу
просторного помещения Реймонд и Фенела играли в настольный теннис. My
укачивала кукол и, как могла, аккомпанировала себе на игрушечном пианино.
В момент появления гостьи Саймон как раз только что оторвался от
мольберта и немного отступил назад. Служанка что-то пробурчала, стоя в
дверях, да так, что толком никто ничего и не понял.
Прентис вполоборота взглянул на посетительницу, и, без сомнения, при
виде такого красавца мужчины та не могла сдержать возгласа восхищения. Может
быть, полузабытое кокетство даже заставило чаще вздыматься ее увядшую грудь.
Тем не менее, когда она шагнула для приветствия вперед, на ее тонких
губах играла более сладкая, чем обычно, улыбка. Но не успела дама протянуть
руку и поздороваться, как случилось нечто непредсказуемое.
Саймон устремился навстречу гостье, крепко схватил ее за руку и оттащил
на несколько шагов вправо.
- Скажите мне, - заорал он, - скажите, как по-вашему?! Вон та тень, под
левой грудью, зеленая или малиновая?! Я сделал ее зеленой, но если я не
прав - так прямо и скажите!
Ошеломленная дама, с трудом осознавая, что ее поспешно увлекают куда-то
вбок по скользкому полу, пришла в смятение - впрочем, отчетливо при этом
ощущая восхитительную близость, почти объятия этого гигантского Адониса.
Округлившимися глазами гостья смотрела в дальний угол комнаты, где на