"Барбара Картленд. Магия любви " - читать интересную книгу автора

- Совершенно верно, - подтвердил граф. - На моей плантации растут
сахарный тростник, бананы и немного кофе.
- Это интересно. Вы легко находите работников? Насколько я знаю,
население Мартиники не так многочисленно.
- В Весонн-де-Арбр достаточно рабов.
- Рабов?! - воскликнула Мелита. - Я думала...
Она запнулась.
- Что вы думали?
- Я думала, что рабов на этом острове освободили.
- Их освободили на Антигуа и некоторых других островах, но не на
Мартинике.
- Но, несомненно... - начала Мелита, однако решила, что невежливо
обсуждать проблемы рабства с рабовладельцем. Ее отец придерживался твердых
взглядов в этом вопросе, и Мелита полагала, что практически во всем мире
рабство уже признано жестокой и унижающей человеческое достоинство
формацией, а рабы освобождены.
Догадываясь, о чем она думает, граф сказал:
- Рабство непременно будет отменено и на Мартинике, но сейчас в
правительстве идут жестокие дебаты по этому поводу, и до их окончания люди,
владеющие рабами, бессильны что-либо предпринять.
- Я понимаю, - сказала Мелита тихо.
- Надеюсь, что понимаете. А когда вы увидите рабов в Весонне, то
поймете, что в целом им живется неплохо, во всяком случае, мне так кажется.
Мелиту удивило, что он говорит об этом несколько отстраненно, словно
все это его непосредственно не касается. Тут же она заподозрила, что с
Весонном, по-видимому, связана какая-то тайна, но затем все-таки решила, что
у нее просто-напросто разыгралось воображение.
Они закончили есть, и Мелита обратилась к графу:
- Благодарю вас за один из самых изысканных обедов, которые мне
доводилось посещать. Все это так ново и необычно для меня.
- Я еще многое хочу показать вам... - начал граф, но вдруг остановился,
как показалось Мелите, будто спохватившись, что был так откровенен с
гувернанткой своей дочери.
"Не следует забывать, что я всего лишь служанка, хоть и называюсь
гувернанткой", - подумала она и постаралась вспомнить, как вели себя ее
собственные гувернантки.
Сейчас они представлялись ей довольно скучными, непритязательными
женщинами, которым очень скоро становилось ясно, что о некоторых вещах они
знают гораздо меньше, чем их воспитанница. А что касалось литературы и
истории, особенно поэзии и античного периода, то здесь главным авторитетом
для Мелиты всегда был отец.
Она без труда овладевала языками тех стран, где ей доводилось жить с
отцом, он всегда хотел, чтобы ее воспитатели вели обучение на их родном
языке. Для изучения французского он приглашал учителей в Лондон и Вену, и
теперь уверенность в том, что на этом языке она говорит почти так же хорошо,
как по-английски, вызывала в ней чувство некоторого облегчения.
Граф, казалось, читал ее мысли.
- Стоит ли говорить о вашем чудесном французском? У вас произношение
истинной парижанки. Хотя этого следовало ожидать от дочери сэра Эдварда.
- Благодарю вас, - сказала Мелита, - но мне никогда не сравниться с