"Киаран Карсон. Чай из трилистника" - читать интересную книгу автора

отцовской линии был пресвитерианин, который сменил конфессию и наставлял
потомство с таким рвением, что впоследствии дед мой стал называть сыновей в
честь римских пап.
Отсюда - Селестин, в честь Целестина V, святого-покровителя
переплетчиков; Сильвестр, мой отец, в честь Сильвестра II, блестящего
ученого, популяризатора абака и пневматического органа; а Лео, поганая овца
нашего семейства, сбежавший в Америку еще до моего рождения, был назван так
в честь Льва II, который в день св. Марка, 25 апреля 799 года, чудесным
образом остался невредим после попытки противоборствующей папской фракции
вырезать ему глаза и язык.
И всё же Селестин - более остальных - сохранил двойственное отношение
к памяти знаменитого Карсона. У него была древняя газетная вырезка из
белфастской "Ньюслеттер" с фотографией лорда Данкэрна, срезающего первый
кусок дерна на торжественной церемонии начала сооружения водохранилища в
Безмолвной Долине, что в горах Морн. Дядя утверждал, что сигарета, которую
элегантно одетый лорд держит между указательным и средним пальцами правой
руки, - это "Синяя "Галлахерс""[6]. Один современный биограф подтвердил
данный факт, исследовав под микроскопом отчетливо различимую структуру
пепла.
Более того, виднеющееся на дерне растение можно идентифицировать как
Tussilago farfara, мать-и-мачеха, или копытень, называемый так за
характерную подковообразную форму листа. Оно известно также как "бедняцкий
табак", "куколь-трава", "камчужная трава", "кашельное зелье" и "дикий
ревень"; его листья составляют основу "Британского травяного табака", в
числе прочих ингредиентов которого - вахта, очанка лекарственная, буковица,
розмарин, тимьян, лаванда и цветки ромашки. Когда Селестин не курил свои "
Синие", он пользовался сходной травяной смесью, которую в шутку называл "
чаем из трилистника".
В Великий пост весь его дом пропитывался ароматом "чая", почти
заглушавшим доносившийся из темной комнаты лабораторный запах и
сакраментальный душок закрепителей, которые он приготовлял для тонированных
фотографий, растирая эссенции лаванды и живицы, древесные смолы и
необработанный воск. Он презирал тех, кто просто использовал акварель из
детского набора. Принципы Ченнино Ченнини, последнего сторонника
средневековой традиции, настаивал он, актуальны и по сей день: при
изображении лиц следует сделать подмалевок бледным позёмом, "земляной
зеленью" (terre verte), а розовые телесные тона наносить тонко поверх него,
переходя ко всё более светлым оттенкам, от тени к свету; зеленому дают
проглядывать сквозь полутона, замечательно передавая жемчужные тона живой
плоти.
Увлекшись ненадолго темперой, он подтвердил убеждение Ченнино, что для
изображения лиц молодых людей с холодной, свежей окраской лучше всего
подходит бледный желток яиц из-под городских кур, в то время как в случае с
пожилыми и смуглыми людьми предпочтение следует отдавать более темному
желтку деревенских яиц. Чтобы проиллюстрировать свою мысль, он показал мне
отретушированный снимок своего единственного ребенка, моей двоюродной
сестры Береники, которую я до того времени едва замечал. Она была
изображена в виде Клеопатры, в наряде, явственно сооруженном из старых
шелковых шарфов и перьевого боа. Зубы ее казались зеленоватыми, и я решил
при встрече приглядеться к ним повнимательнее.