"Кэрролл Джонатан. Поцеловать осиное гнездо ("Крейнс-Вью" #1)" - читать интересную книгу автора

Я покинул столовую с таким прекрасным чувством, что мог бы сплясать
румбу на автостоянке. В машине я включил радио на полную громкость и вместе
с Hollies запел "Bus Stop".
Есть! Наконец-то снова у меня оно есть, и сознание этого было таким
восхитительным и волнующим, что я ощущал себя пуленепробиваемым. ЕСТЬ! Было
почти девять часов вечера, когда я включил телефон в автомобиле и стал
набирать рабочий номер Аурелио Пармы, редактора-горгульи, ифрита и вируса
Эболы в человечьем обличье, чтобы сказать ему: "ХА! У меня появилась
невероятная идея для новой книги! И, кроме того, все уже есть, не нужно
ничего придумывать". Телефон в его кабинете все звонил и звонил, и сквозь
мутно-кровавую пелену энтузиазма до меня дошло, что редактор уже несколько
часов как ушел домой. Но мне нужно было с кем-нибудь этим поделиться. Я
достал записную книжку и нашел домашний номер Патрисии Чейз. За все годы,
что мы с ней работали, я никогда не звонил Патрисии домой, но теперь
понимал, что если не позвоню, то меня хватит апоплексический удар.
Телефон звонил, и я ждал. Через дорогу находилась бензоколонка, где
когда-то наливали "флаингэй", потом "галф", "саноко", затем "ситгоу". Теперь
она принадлежала компании "Экссон" и выглядела современным чудом техники,
правда, без гаражной пристройки, так что никакого автосервиса. Только
бензиновые шланги и один из этих крохотных киосков, что потакают
человеческим слабостям, торгуя сигаретами, лотерейными билетами, суррогатной
снедью и желтой прессой.
Именно к бензоколонке в ее прежнем воплощении мы ездили после школы на
велосипедах, вернее, к ярко-красному автомату с кока-колой. Напиток стоил
десять центов, и ледяная бутылочка зеленоватого стекла, звякнув где-то
внутри о железо, идеально вписывалась своими округлостями прямо тебе в руку.
Мы стояли, удерживая ногами велосипеды, и пили жадными глотками, пока не
опустошали бутылку. Между делом мы следили за машинами, приезжавшими на
заправку или в ремонт и выезжавшими с бензоколонки. Особо выдающиеся, в
нашем представлении, марки мы называли по именам: "У-у, бля, какой "бьюик"",
"А "корвет" ничего", "Эта "зет-двадцать восемь" даст просраться!"
Подслушивая разговоры гаражных механиков, мы проникались всей важностью этих
больших машин, а также учились нецензурным выражениям, совершенно
необходимым девятилетним пацанам. Дома у нас на стенах висели фотографии
"шелби-мустангов" или "кобр", двигателя "шевроле-327", какой-нибудь заказной
кожаной обивки, портреты автогонщиков Дона Прюдома или Дона Гарлица по
кличке "Болотная Крыса".
- Алло?
- Патрисия, это Сэм Байер.
- Сэм! Аурелио тебя похитил?
- Лучше, Патрисия, гораздо лучше! Послушай...
Я изложил ей замысел книги. Когда я закончил, возникла долгая пауза,
что у Чейз, великой и ужасной, могло означать что угодно. У нее был сильный
внушительный голос, но когда она заговорила, он звучал чрезвычайно мягко и
осторожно, как никогда раньше.
- Ты никогда мне об этом не рассказывал, Сэм.
- Это было так давно!
- Не важно. Это же чертовское приключение!
- Да, но что ты думаешь о самой идее? Тебе понравилось?