"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

была мне абсолютно необходима.
Мы как раз торчали в какой-то занюханной облупившейся церквушке в
Уоттсе, снимая один из начальных эпизодов для "Полночь убивает". Я поднял
голову и вдруг увидел ее. - Он щелкнул пальцами и криво усмехнулся. - Я мог
бы сказать, что она появилась ниоткуда, но это было бы просто глупо. Она
появилась из моей собственной чертовой башки!
Помнишь, ведь тогда я уже начал работать над "Мистером Грифом",
поэтому, подсознательно, я не был так уж потрясен, увидев ее.
Сказалось это, да еще тот факт, что я помнил ее лицо по далеким дням
своего детства. Все равно как заглянуть в школьный альбом и увидеть там
лицо кого-то, о ком ты двадцать лет и думать не думал. Ах, да. Я его помню!
Вот какова была моя первая реакция.
Только ощущение это было гораздо ближе, где-то под самой кожей. Я не
сразу узнал ее, но с первого же момента ни капли не сомневался, что в
какой-то период жизни это лицо являлось для меня необыкновенно важным.
Первое, что она сказала, было...
Экран телевизора потемнел.
- Я сама расскажу. - Она повернулась ко мне, сжимая в руках пульт
дистанционного управления. - Тогда он действительно был в беде! Он делал
эти гадкие фильмы, от которых всем становилось плохо и страшно. Знаешь, что
происходит, когда вы их делаете? Знаешь, что они делают с вами? Очень
многое. Тебе тоже начинают вредить. И еще как!
- О ком ты говоришь?
- Конечно о Боге, глупый! Когда Бог начинает на тебя сердиться, лучше
делать то, что он велит, а не то рискуешь угодить в большую беду!
- То есть, Бог не хотел, чтобы Фил делал свои фильмы?
- Вот именно. - Она преувеличенно энергично закивала головой и вручила
мне пульт. Дискуссия был окончена. Она высказала все, что хотела.
Примерно через час проснулась Саша и в поисках меня вышла в гостиную.
Большую часть этого времени я слушал Спросоню, а потом, когда она ушла,
досматривал остаток нового сегмента стрейхорновской кассеты. А после этого
я еще довольно долго сидел, тупо уставившись на погасший экран и пытаясь
развязать множество завязавшихся в моей голове узлов. Это было нелегко.
Нет, это было просто невозможно.
Будучи ангелом, она спустилась на землю, чтобы убедить Фила перестать
снимать "Полночь убивает". Дело зашло чересчур далеко - он начал копаться в
тех потаенных уголках человеческого и космического духа, проникать в
которые, а уж тем более познать их, не должен был ни в коем случае.
Кровавик оказался слишком близок к открытию какой-то исключительно важной
правды. А Стрейхорн был слишком близок к нему.
Наверное, проще объединить и вычленить суть монологов каждого из них в
своего рода диалог на разделенном пополам экране. Вот, послушайте:
"Я не знаю, на каком этапе, когда все так обернулось, Уэбер: где я
наткнулся на некую рудную жилу в подсознании и начал добывать настоящий
металл. Она не захотела сказать мне, что является нормальной территорией, а
что - владениями дьявола ".
"Они у него становились все хуже и хуже! Мне было сказано: "Иди и вели
ему остановиться. Люди напуганы и убивают друг друга".
"Но ведь такими же были и все предыдущие фильмы "Полуночи". Чем же так
уж отличался именно этот? И почему Спросоня не появилась раньше?"