"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу автора

придавая ей дополнительные измерения и позволяя глубже ее понимать.
В нашей любви там уже не было захватывающей дух страстности, столь
характерной для начала отношений. Мы любили другу друга нежно, неторопливо
и долго: просто двое близких друзей, прогуливающиеся по чудесному,
знакомому городу.
В день отъезда мы сидели на балконе своего номера и, держась за руки,
любовались Маттерхорном19. Мы были утомлены и пресыщены, мы были буквально
влюблены в тот миг нашей жизни, когда сумели принять верное решение,
подарившее нам драгоценные снежные шапки, тишину и Schlagobers20 в кофе.
- Побег может стать дорогим удовольствием, но, согласись, иногда
сбежать так же необходимо, как дышать.
- Что ты имеешь в виду? - Послеполуденное порыжевшее солнце устало
клонилось к горизонту.
- Все это наше путешествие... перед тем, как сесть на поезд в Вене, я
обернулась и напоследок окинула взглядом тот мир. Какая-то частичка меня
понимала: после возвращения, независимо от того, как сложатся наши
отношения, все будет иначе. Для меня что-то обязательно должно было
закончиться. Вот поэтому... поэтому я и смотрела на Вену, будто в последний
раз.
Все не так просто, Уэбер. Я ни за что не отправилась бы на уикэнд с
человеком, которого не люблю. А мы ведь с тобой прекрасно знаем, что у нас
вовсе не любовь. Зато время, проведенное с тобой, наконец позволило мне
окончательно освободиться от "прежней себя" и понять, как выглядят многие
вещи, если смотреть на них со стороны.
Кроме того, я поняла, что настало время возвращаться домой, в Америку.
И я чувствую себя гораздо лучше, сознавая, что очень скоро там же окажется
и мой друг, хотя и не мой возлюбленный, Уэбер Грегстон. Я очень тебе
благодарна за это.
Она уехала через неделю, чтобы напоследок побыть с умирающим отцом.
Пока я разъезжал по Европе, мы часто писали друг другу, а после моего
возвращения в Штаты, она прилетела в Калифорнию. Сексуальная часть наших
отношений осталась позади, но мы по-прежнему были очень рады видеть друг
друга.
Я познакомил ее с Филом Стрейхорном. Сначала они были буквально
напуганы друг другом.
Она больше знала его как человека пишущего: была постоянной
читательницей его колонки "Полночь в Голливуде", которую он вел в
"Эсквайре"21 и очень ее любила. Узнав, что он мой лучший друг, и что я
собираюсь их познакомить, она немедленно взяла в прокате первый фильм
"Полуночи". И уже минут через десять, вскричав "Ну уж нет, с меня хватит!",
выключила его.
- А как он выглядит?
- Ты хочешь знать, похож ли он на Кровавика? Нет, он самый
обыкновенный лысеющий мужчина среднего роста.
- Слушай, Уэбер, но ведь это же просто кошмар какой-то! Мне и раньше
доводилось видеть фильмы ужасов, но этот, по-моему, худший из всех. Взять
хотя бы то место, где псы рвут на части ребенка.
- А-а, это босховский22 "Сад наслаждений". Вообще, большинство самых
чудовищных своих сцен Фил заимствует из знаменитых картин или прочитанных
книг. Кстати, я тебе не говорил, но у Фила два университетских диплома - по