"Джонатан Кэрролл. Дитя в небе ("Трилогия Рондуа" #3)" - читать интересную книгу авторараз имя было выведено другим почерком, будто он старался подделать, а не
придумать подпись другого человека. - Что у нас на обед? - Твое любимое блюдо - чили. Он терпеть не мог чили. На самом деле никакого чили и в помине не было - просто ее маленькая шутка - зато присланные им тюльпаны стояли в новой черно-желтой вазе на столе между ними. Будто в комнате был кто-то еще. Он хотел рассказать ей о том, как писал имя Коупленда, но в данный момент яркие цветы были и без того достаточным свидетельством присутствия того, другого. Он снова взглянул на них и понял, что смотрит вовсе не на те цветы, которые купил. Те были розовыми, а эти - темно-красными. Куда же она дела его букет? - Похоже, снова сезон тюльпанов, а? Она улыбнулась и кивнула. - Вчера я тоже видел, правда, розовые, но просто великолепные. Так и чувствовал, что нужно их было купить для тебя. Похоже, кто-то меня опередил, да? Ее улыбка оставалась прежней. Практически ничем не отличалась от той, что была у нее на лице какую-то секунду назад. Или все же она стала чуть более жалостливой? Перед тем как улечься в постель, он всегда любил бриться - давняя привычка. Стоя перед зеркалом в ванной комнате и соскребая остатки снежной пены, он внезапно ткнул бритвой в зеркало. - Я слышал, чем вы там занимаетесь. Не думай, будто я ничего не знаю, - Ты со мной говоришь? - окликнула она его из спальни. - Нет, с Питером Коуплендом. На это она ничего ответила, и он улыбнулся своей собственной странной улыбкой. * * * Ее пальцы легко касались его лица, когда он вдруг понял, как разорвать порочный круг. Оттолкнув ее ладонь, он взял инициативу в свои руки и принялся ласкать ее, но чересчур сильно, что причиняло ей боль. К его удивлению, она вздрогнула и изогнулась, но продолжала молчать. Теперь их постоянно окружало молчание. В какой-то момент они оба безмолвно согласились с этим. Но почему она не протестует? Почему не просит его остановиться? Может, ей нравится? Нет, это невозможно. Она миллион раз говорила, что не понимает, как это людям может нравиться причинять друг другу в постели боль. Или Питеру Коупленду было позволено все? Может, все еще хуже, и та боль, которую он ей сейчас причиняет, доставляет ей наслаждение? Но это же просто безумие! Это означало бы, что он вообще ничего не знает о своей жене. При этой мысли дыхание его участилось. Какие части ее тела и души были ему знакомы? Что еще она скрывала от него долгие годы? Он начал нашептывать ей на ухо всякие грубости и непристойности. Они оба всегда терпеть этого не могли. Их интимные, обращенные друг к другу слова, всегда были забавными и ласковыми, полными любви. |
|
|