"Джонатан Кэррол. Грусть деталей" - читать интересную книгу автора

- Чего вы хотите? - спросила я.
Он взял из моих рук фотографию и положил ее обратно на
стол к остальным.
- Различные варианты будущего можно изменить. Они подобны
линиям на наших руках. А судьба - это нечто такое, о чем можно
поторговаться. Я пришел, чтобы заключить с вами сделку.
- Что же у я меня есть такого, что нужно вам?
- Ваш талант. Помните, как когда-то вечером вы нарисовали
сидящего под деревом ребенка? Мне нужен этот рисукон.
Принесите его, и ваш сын не пострадает.
- И все? Это же был просто набросок! Я потратила на него
всего десять минут, и даже смотрела телевизор, пока рисовала!
- Принесите его завтра сюда точно в это же время.
- Я почему я должна вам верить?
Он вынул фотографию, что была прикрыта другими, и поднес
ее к моим глазам. Моя старая спальня. Леон Белл и я.
- Я даже не знаю вас. Зачем вы делаете это со мной?
Он собрал фотографии в пачку, словно они были колодой
карт, которую он собирался перетасовать.
- Идите домой и отыщите тот рисунок.
* * *
Когда-то у меня получалось совсем неплохо. Я ходила в
художественную школу, записавшись на полный курс, и некоторые
из учителей говорили, что у меня есть задатки настоящей
художницы. А знаете, как я на это отреагировала? Испугалась. Я
рисовала, потому что мне это нравилось. Когда же к моим
работам начали внимательно присматриваться, держа в руках
чековую книжку, я сбежала и выскочила замуж. Замужество (и
связанные с ним обязанности) - самая подходящая скала, за
которой можно укрыться, когда за тобой охотится вооруженный
враг (родители, взрослость, успех). Сожмитесь за ней в
комочек, и буквально ничто не сможет вас коснуться. Для меня
быть счастливой вовсе не означало быть удачливой художницей. Я
видела в успехе напряженность и требования, которые не смогла
бы выполнить, разочаровав тем самым людей, думавших, что я
лучше, чем есть на самом деле.
Совсем недавно, раз дети уже настолько выросли, что могут
сами сварганить себе что-нибудь перекусить, я купила дорогие
английские масляные краски и два натянутых на раму холста. Но
я едва не смутилась, принеся их в дом, потому что единственным
"искусством", в котором я практиковалась в последние годы,
были шутливые зарисовки детей или какая-нибудь картинка в
конце письма доброму приятелю.
Прибавьте к этому моего самого старого друга - альбом для
набросков. Мне всегда хотелось вести дневник, но во мне
никогда не было той усидчивости, которая требуется, если
желаешь записывать что-нибудь о каждом дне своей жизни. Альбом
- совсем другое дело, потому что в тот день, когда я его
завела - мне было тогда семнадцать - я пообещала себе делать в
нем рисунки лишь тогда, когда мне хочется, или же когда