"Джон Диксон Карр. Абсолютные друзья" - читать интересную книгу автора

навыков".
Капитан украшенного флагами пароходика приказывает отстающим забыть о
заботах и тревогах и незамедлительно подняться на борт его корабля, который
отправляется в романтический круиз. Над озером взрывается ракета.
Разноцветные звезды падают в воду. Прилетела она или улетела? Спросите Буша
и Блэра, двух наших великих военачальников, ни один из которых не нюхал
пороха.
Саша исчез. Манди вскидывает голову и с облегчением видит, что Саша и
его саквояж поднимаются к небесам по витой металлической лестнице, ведущей к
вилле, построенной в стиле короля Эдуарда и разрисованной горизонтальными
полосами. Шаги неровные, как всегда. Голова падает набок, когда он опирается
на правую ногу. Саквояж тяжелый? Едва ли, но Саша несет его осторожно, чтобы
не ударить при поворотах. В нем бомба? Нет, Саша бомбу не понесет, никогда.
Еще раз как бы ненароком оглядевшись: а вдруг на праздник заглянул
кто-то еще, Манди устремляется к лестнице. "АРЕНДА МИНИМУМ НА НЕДЕЛЮ",
предупреждает его аккуратная надпись на табличке. На неделю? Кому нужна
неделя? С этими играми уже лет четырнадцать как покончено. Он смотрит вниз.
Следом за ним никто не поднимается. Дверь каждой квартиры выкрашена в
муаровый цвет и освещена флуоресцентной лампой. На одной из площадок женщина
с ввалившимися щеками, в кашемировом пальто и перчатках, роется в сумочке.
Конечно же, он, тяжело дыша, здоровается: "Добрый вечер". Она или игнорирует
его, или глухая. Снимите перчатки, женщина, и, возможно, вы найдете, что
ищете. Продолжая подъем, он оборачивается к ней, словно она - суша,
увиденная спасшимся в кораблекрушении. Она потеряла ключ от двери! В
квартире остался малолетний внук! Вернись, помоги ей. Соверши поступок,
достойный сэра Галахада, а потом возвращайся домой, к Заре, Мустафе и Мо.
Он поднимается. Еще один поворот лестницы. На горных вершинах вокруг
него вечные снега купаются в лунном свете. Ниже - озеро, празднество,
веселье и по-прежнему никаких преследователей, в этом он уверен. А перед ним
последняя муаровая дверь, приоткрытая. Он толкает ее. Она открывается на
фут, но он видит только чернильную тьму. Уже собирается крикнуть: "Саша!" -
но воспоминания о берете останавливают его.
Прислушивается, но до него доносится только шум праздника. Переступает
порог и захлопывает дверь за собой. В полумраке видит Сашу, карикатуру на
солдата, вытянувшегося по стойке "смирно", с саквояжем у ног. Руки,
насколько возможно, вытянуты по швам, большие пальцы отставлены и торчат
вперед, в лучших традициях функционера коммунистической партии на параде. Но
шиллеровское лицо, яростные глаза, фигура, словно изготовившаяся к прыжку...
даже в сумраке видно, что Саша просто вибрирует от распирающей его энергии.
- Должен отметить, в нынешние времена ты несешь много разной чуши,
Тедди, - говорит он.
Тот же саксонский акцент, отмечает Манди. Тот же педантичный, резкий
голос, более приличествующий человеку, превосходящему Сашу как минимум на
три размера. То же умение вызвать чувство вины.
- Твои филологические экскурсы - чушь, твой портрет Людвига - чушь.
Людвиг был фашиствующим мерзавцем. Как и Бисмарк. И ты такой же, иначе
отвечал бы на мои письма.
Но к этому моменту они уже спешат друг к другу, чтобы крепко обняться
после столь долгой разлуки.