"Джон Ле Kappe. Убийство по-джентльменски" - читать интересную книгу автора

- Теренс, дорогой, - сказала она Филдингу, целующему эти пухлые
пальцы. - Вы такой милый. Последний ваш семестр. Но до отьезда вы непременно
должны отобедать у нас. Какая печаль. Так мало нас осталось. - Она снова
улыбнулась, полузакрыв глаза в знак сильного душевного волнения, и вышла
вслед за мужем на улицу. Холод стоял по-прежнему пронизывающий, и
чувствовалась близость снегопада.
Филдинг затворил и плотно запер за гостями дверь - быть может, чуточку
быстрей, чем требовало бы приличие, - и вернулся в столовую. С полбокала у
Хекта осталось недопито. Филдинг аккуратно перелил вино обратно в графин.
Будем надеяться, что не слишком испортил Хекту настроение: Филдинг очень не
любил возбуждать к себе в людях антипатию. Он задул свечи, большим и
указательным пальцами привел в порядок фитили. Включив электричество, достал
из буфета дешевый блокнотик, раскрыл. Там у него был перечень приглашенных
до конца семестра. Взял авторучку, четкой птичкой пометил фамилию Хект. От
Хектов отделался. На среду приглашены Роуды. Муж вполне приемлем, но жена -
кошмар, кошмар... А не всегда так. Как правило, жены куда симпатичнее мужей.
Он открыл буфет, добыл оттуда бутылку коньяку, стакан. Неся все это в
одной руке, направился обратно в гостиную, устало шаркая подошвами,
свободной рукой опираясь о стену. О господи! Он вдруг почувствовал себя
стариком: эта боль, полоской прошившая грудь, эта тяжесть в ногах. Так
нелегко быть на людях - все время словно на сцене. Одному - мерзко, с
людьми - скучно. Когда один, такое чувство, точно ты устал, а уснуть не
можешь. Какой, бишь, это немецкий поэт сказал: "Вам можно спать, а я плясать
обязан?" Примерно так он щегольнул как-то этой цитатой.
А я плясать обязан, думал Филдинг. И Карн тоже- старый сатир, пляшущий
под музыку. Ритм убыстряется, тела наши стареют, но пляску надо продолжать,
ведь за кулисами наготове стоят молодые танцоры. А забавно было это
вначале - отплясывать старые пляски среди нового мира. Он налил себе еще
коньяку. Уйти приятно будет в некотором смысле, хотя придется где-нибудь в
другом месте устроиться преподавать.
Но у Карна своя красота... Подворье аббатства весной... голенастые, как
фламинго, фигуры мальчиков, ждущих начала службы... приливы и отливы
детворы, как смена времен года, и старики, застигаемые смертью в гуще детей.
Жаль, что нет таланта писать красками, он изобразил бы этот карнский
карнавал в изжелта-каштановой осенней гамме... Как огорчительно, подумал
Филдинг, что душе, столь чуткой на красоту, отказано в творческом даре.
Он глянул на свои часы. Без четверти двенадцать. Почти пора уже идти -
не ко сну, а плясать.

Глава 2
ЧЕТВЕРГОВЫЕ ВОЛНЕНИЯ

Четверг, вечер; только что ушел в печать очередной еженедельный выпуск
"Христианского голоса". Событие это на Флит-стрит вряд ли назовешь
историческим. Прыщавый подросток-рассыльный, унесший растрепанную кипу
гранок, проявляет к "Голосу" уважительности ровно на сумму ожидаемых
рождественских наградных, и никак не более. Даже в смысле наградных он уже
научен и знает, что мирские издания концерна "Юнипресс" более щедры на
благостыню материальную, чем "Христианский голос", поскольку щедрость строго
зависит от тиража.