"Джон Ле Карре. Портной из Панамы" - читать интересную книгу автора

Пендель в какой-то мере обладал даром предвиденья и уже знал, что ожидает
его там. Наверное, оттуда небоскреб, в котором находится банк, кажется
маленьким красноватым пятнышком, затерявшимся среди равно отвратительных
сотоварищей, что теснятся и словно отталкивают друг друга в попытке
доказать, кто из них выше. Над невидимым глазу горизонтом застыла,
выстроившись в линию, дюжина кораблей - должно быть, дожидаются очереди
войти в канал. И Пендель в провидческом припадке уже представляет
томительную жизнь на борту. Вот он, изнемогая от зноя и духоты, стоит на
неподвижной палубе, вот лежит в каюте, среди незнакомых людей, и вдыхает
потный запах их тел и машинного масла. Нет уж, спасибо, не надо, и он
содрогается от омерзения. Ни за что и никогда! До конца своей земной жизни
он, Гарри Пендель, будет наслаждаться каждым ее днем и часом, он заявляет об
этом со всей ответственностью. Если не верите, спросите дядю Бенни, неважно,
жив он там или мертв.
Въезжая на величественную Авенида Бальбоа, он чувствует себя едва ли не
небожителем. По правую руку тянется посольство Соединенных Штатов, да оно
больше, чем президентский дворец, даже больше, чем его банк. Да что там
говорить, в этот момент оно затмевает в его глазах все, даже Луизу. "Я
слишком масштабный человек, - объясняет он ей, сворачивая во двор банка. - И
если б не считал себя таковым, никогда и ни за что не вляпался бы в эту
историю. Никогда бы не строил из себя барона-землевладельца, никогда бы не
задолжал такую кучу денег, никогда бы не насмехался над Эрни Дельгадо,
которого ты считаешь Мистером Моральная Безупречность..." Пендель нехотя
выключает Моцарта, снимает с вешалки пиджак - сегодня он выбрал темно-синий,
- надевает его, поправляет перед зеркальцем галстук фирмы "Денман и
Годдард". Страшно серьезный паренек в униформе распахивает перед ним высокую
стеклянную дверь. В руках у паренька духовое ружье, и он отдает честь
каждому, на ком костюм.
- Дон Эдуардо, монсеньор, как мы поживаем сегодня, сэр? - восклицает
Пендель по-английски и приветственно вскидывает руку. Лицо паренька так и
расплывается в довольной улыбке.
- Доброе утро, мистер Пендель, - отвечает он. Вот, собственно, и все,
что он может сказать по-английски.
Для портного Гарри Пендель развит физически, пожалуй, даже слишком.
Возможно, он осознает это - в походке так и сквозит сдержанная сила. Он
высок, широкоплеч, седые волосы коротко подстрижены. У него мощная грудь и
толстые покатые плечи боксера. Но походка сдержанная и важная, словно у
государственного чиновника. А руки он держит сложенными за широкой спиной.
Такой походкой, преисполненной сдержанного достоинства, обходят почетный
караул или же идут на казнь. В воображении своем Пендель делает и то и
другое. Одна шлица на спинке пиджака - вот и все, что он себе позволяет. Он
называет это "законом Брейтвейта".
И все это - перед лицом сорокалетнего юбилея, когда мужчина достигает
своего расцвета и пика в радостях жизни. Его по-детски голубые глаза сияли
непритворной невинностью. Его губы даже во сне складывались в теплую
искреннюю улыбку. Увидеть его в такие моменты уже было наградой.
Большие люди в Панаме имели в услужении роскошных чернокожих секретарш
в строгих синих костюмах, напоминавших униформу автобусных кондукторов.
Имелись у них и укрепленные стальными листами пуленепробиваемые двери из
тикового дерева, растущего только в джунглях, с медными ручками, которые