"Джон Ле Kappe. В одном немецком городке" - читать интересную книгу автора

рекой, климат усталости и худосочия. Воздух здесь - всего лишь обессилевший
ветер, упавший на равнину, а сумерки, когда они приходят,- лишь сгущенный до
темноты дневной туман, свечение люминесцентных фонарей на унылых улицах. Но
в эту весеннюю ночь снова вернулась зима. Она прокралась вверх по Рейну под
предательским покровом темноты, обожгла пронзительным и неожиданным холодком
и заставила пешеходов идти быстрее.
Глаза того, что был меньше ростом, напряженно вглядывавшиеся в темноту,
слезились от холода.
Улица повернула и повела их мимо желтых стен университета. "Демократы!
Барона прессы на виселицу!", "Мир принадлежит молодым!", "Пусть последыши
английских лордов просят подаяние!", "Акселя Шпрингера - на виселицу!", "Да
здравствует Аксель Шпрингер!", "Протест - это свобода!". Эти лозунги были
напечатаны студентами вручную с деревянных колодок. Кроны деревьев сверкали
над ними грудой осколков зеленого стекла. Освещение здесь было ярче,
полицейских - меньше. Оба пешехода продолжали идти вперед, не убыстряя и не
замедляя шага. Первый шел деловито, даже озабоченно. Походка его, хотя и
быстрая, казалась неловкой и какой-то нарочитой - походка немецкого бюргера,
исполненного сознания собственного достоинства и внезапно сошедшего с
привычных высот. Он шел выпрямившись и часто энергично взмахивал руками.
Знал ли он, что его преследуют? Голову он держал высоко, как человек,
облеченный властью, но власть была ему не к лицу. Притягивало ли его нечто
увиденное впереди или гнало вперед что-то оставленное позади? Быть может,
страх не давал ему обернуться? Но человек с положением не вертит зря
головой. Второй легко шел по его следу, невесомый в темноте, скользя сквозь
тени, точно сквозь сети, как шут, который, крадучись, подстерегает
придворного. Они вошли в узкий проулок. Здесь пахло прокисшей едой. И снова
стены взывали к ним, на этот раз традиционно немецкой рекламой: "Сильные
люди пьют пиво!", "Знание - сила. Читайте книги издательства Мольден!". И
здесь впервые их шаги зазвучали в унисон, исключая возможность случайного
совпадения, бросая вызов. Здесь тот, что впереди, по-видимому, вдруг почуял
сзади опасность. Всего лишь мгновенная заминка, нарушение четкого ритма его
величественного движения, но она привела его к краю тротуара, куда не
достигали тени домов. И он как бы почувствовал себя увереннее здесь, на
свету, в лучах фонарей и под защитой полицейских. Однако его преследователь
не отступал. "Приезжайте на встречу в Ганновере!" - вопил плакат. "Карфельд
выступит в Ганновере!", "Приезжайте в Ганновер в воскресенье!".
Промчался пустой трамвай с защитной сеткой на окнах. Послышались
монотонные удары одинокого колокола, призыв к христианской добродетели в
пустом городе.
Теперь они снова шли вперед, но уже ближе один к другому, однако первый
по-прежнему. не оборачивался. Завернули за угол. Перед ними на фоне пустого
неба, точно вырезанный из металла, возник шпиль собора. Мало-помалу, будто с
неохотой, зазвонили и другие колокола, и вот уже по всему городу разнесся
нестройный колокольный разнобой. Благовест? Или воздушный налет? Молодой
полицейский в дверях спортивного магазина обнажил голову. У входа в собор в
красной стеклянной чаше горела свеча; к собору примыкала лавка, в которой
продавались церковные книги. Плотный мужчина замедлил шаг, наклонился, будто
рассматривая что-то в витрине лавки, и оглянулся назад, на мостовую. Свет
витрины выхватил из темноты его лицо. Преследователь побежал, остановился,
снова побежал, но было уже поздно.