"Томас Карлейль. Французская революция. Конституция" - читать интересную книгу автора

мало кто обратит на него внимание - и запечатает муниципальной печатью и
горячим сургучом те комнаты, где хранятся парламентские бумаги; и грозный
Парижский парламент исчезнет в хаосе, тихо и мягко, как сон! Так погибнут
вскоре все парламенты, и бесчисленные глаза останутся сухи*.

* В результате административной реформы во Франции было создано 44 тыс.
новых муниципалитетов.

Не так обстоит дело с духовенством. Предположим даже, что религия
умерла, что она умерла полвека назад с неописуемым Дюбуа или недавно
эмигрировала в Эльзас с кардиналом ожерелья Роганом или что она бродит
теперь, как привидение, с епископом Отенским Талейраном, однако разве тень
религии, религиозное лицемерие не продолжают существовать? Духовенство
обладает средствами и материалом; средства - его численность,
организованность, общественное влияние; материал - по меньшей мере всеобщее
невежество, справедливо считаемое матерью набожности. Наконец, разве уж так
невероятно, что в простодушных сердцах еще может там и сям скрываться
наподобие золотых крупинок, рассыпанных в береговой тине, истинная Вера в
Бога такого странного и стойкого характера, что даже Мори или Талейран может
служить олицетворением ее? Итак, духовенство обладает силой, духовенство
обладает коварством и преисполнено негодования. Вопрос о духовенстве -
роковой вопрос. Это извивающийся клубок змей, которых Национальное собрание
растревожило, и они шипят ему в уши, жалят, и нельзя их ни умиротворить, ни
растоптать, пока они живы. Фатально с начала до конца! После
пятнадцатимесячных дебатов с великим трудом удается составить на бумаге
гражданскую конституцию духовенства, а сколько нужно времени, чтобы провести
ее в жизнь? Увы, такая гражданская конституция является только соглашением,
ведущим к несогласию. Она раздирает Францию из конца в конец новой трещиной,
бесконечно запутывающей все остальные трещины: с одной стороны,
неистовствуют остатки католицизма в соединении с лицемерием католицизма; с
другой - неверующее язычество, и оба вследствие противоречий становятся
фанатичными. Какой бесконечный спор между непокорными, стойкими священниками
и презираемым конституционным духовенством; между совестью чувствительной,
как у короля, и совестью притупленной, как у некоторых из его подданных! И
все это кончится празднествами в честь Разума* и войной в Вандее!** Так
глубоко коренится религия в сердце человеческом, так срастается со всем
множеством его страстей! Если мертвое эхо ее сделало так много, то чего не
может сделать ее живой голос?
Финансы и конституция, законы и Евангелие - кажется, достаточно работы,
но это еще не все. В действительности министерство и сам Неккер, которого
железная дощечка, "прибитая над его дверью народом", называет Ministre
adore***, все нагляднее превращаются в ничто. Исполнительная и
законодательная власть, распоряжения и проведение их в деталях - все
ускользает несделанным из их бессильных рук, все перекладывается в конце
концов на натруженные плечи верховного представительного Собрания. Тяжело
груженное Национальное собрание! Ему приходится выслушивать о бесчисленных
новых восстаниях, разбойничьих набегах, о подожженных замках на западе, даже
о брошенных в огонь ящиках с хартиями (Charretiers), потому что и здесь
чрезмерно нагруженное вьючное животное грозно поднимается на дыбы. Оно
слышит о городах на юге, объятых гневом и соперничеством, разрешить которое