"Орсон Скотт Кард. Конец" - читать интересную книгу автора

хотел.
- Уснули, наконец, - устало произнесла Мэри-Джо, входя в спальню.
Несмотря на усталый тон, по ее поцелую Марк понял: она хочет заняться
любовью. Он не придавал слишком большого значения сексу. Пусть читатели
"Ридерз Дайджест" заботятся о том, как бы сделать свою сексуальную жизнь
более богатой и разнообразной, - так он всегда повторял. Для него секс был
приятным, но далеко не самым приятным занятием в жизни. Всего лишь одна из
множества нитей, связывавших его с Мэри-Джо. Сегодня, однако, он чувствовал
беспокойство и тревогу. Не потому, что сомневался в своих возможностях, ведь
он никогда не страдал импотенцией, разве что лежа с высокой температурой,
когда ему было все равно не до секса. Его встревожило просто отсутствие
интереса к таким делам.
Нельзя сказать, чтобы у него начисто пропал интерес к сексу, он просто
выполнял привычные движения, которые проделывал уже тысячу раз, но теперь
все происходящее казалось бессмысленным и сильно смахивало на тисканье на
заднем сиденье автомобиля. Его смутило, что обычное поглаживание способно
вызвать у него столь сильное волнение. Поэтому, услышав детский плач, он
почти вздохнул с облегчением. В другое время он велел бы жене не обращать
внимания, захотел бы продолжать заниматься любовью. Но теперь он накинул
халат и пошел в детскую, чтобы успокоить ребенка.
Но детской не было.
В их доме не было. Он думал, что направляется в комнату, созданную их
надеждами, где есть детская кроватка, пеленальный столик, комод с бельем,
игрушки на колесиках, обои с веселым рисунком. Такая комната существовала
много лет назад в маленьком домике в Сэнди, а не здесь, не в Федерал Хайтс.
Не в этом доме с восхитительным видом на Солт-Лейк-Сити, с роскошным
убранством и удобной планировкой, говорящем о хорошем вкусе, кричащем в
полный голос о достатке и богатстве и еле слышно шепчущем об одиночестве и
тоске. Марк прислонился к стене. Детей у них нет. Нет детей. А в его ушах
все отдавался эхом детский плач.
В дверях спальни стояла Мэри-Джо, голая, прикрываясь ночной рубашкой.
- Марк, - проговорила она, - мне страшно.
- Мне тоже, - сказал он.
Но она не стала задавать вопросов, он надел пижаму, и они легли. И,
лежа в темноте без сна, прислушиваясь к чуть прерывистому дыханию жены, он
осознал, что не придает происходящему слишком большого значения. Он сходит с
ума, но это его почти не тревожит. Он подумал, что стоит, наверное,
помолиться, но ведь он не молился уже много лет. Разумеется, не следует
рассказывать каждому встречному-поперечному, что ты утратил веру, - по
крайней мере, в этом городе, где считается хорошим тоном быть
мормоном-активистом. Но Бог ему здесь не поможет, он хорошо понимал. Не
поможет ему и Мэри-Джо, потому что сейчас, вместо того, чтобы проявить свои
обычные силу и стойкость, она, по собственному признанию, испугалась.
"Что ж, я тоже боюсь", - подумал Марк.
В темноте он погладил жену по щеке, замечая, что морщинок у глаз
прибавилось. Он понял, что она испугалась вовсе не его непонятной болезни, а
того, что за этой болезнью стоит: старения, дряхлости, неминуемой разлуки.
Он вспомнил о гробе внизу, в кабинете, как будто сама смерть стояла там на
страже и ждала, когда же он даст согласие. На короткий миг он вознегодовал
на тех, кто привел смерть в его дом, кто так навязчиво вторгся в их жизнь,