"Орсон Скотт Кард. Люди на краю пустыни " - читать интересную книгу автора

лучшему.
Ее голос звучал тепло и дружелюбно, но она в той же странной манере,
что и мужчина, старательно выговаривала каждый звук. Слушая ее чрезмерно
правильную речь, английскому мог бы научиться даже заяц.
- Я говорю о доверии, а она говорит о плотских наслаждениях, - сказал
Глас Божий. - Это седло?
- Собственность правительства, зарегистрированная в Моабе, - он разом
выпалил эту фразу, чтобы исключить малейшую возможность "исчезновения"
седла.
Мужчина опять хихикнул.
- Так, значит, вы конный рейнджер?
- Да, сэр.
- Ну что же, рейнджер, похоже, что между незнакомыми людьми все еще
нет полного доверия. Нет, мы бы не стали красть ваше седло, даже если бы из
него можно было сделать тормозные колодки.
Дивер совсем смутился:
- Я не хотел сказать, что...
- Вы все сделали правильно, юноша, - успокоила его женщина.
Это был грузовик с открытым кузовом, борта которого были надставлены
дополнительным деревянным ограждением. Автомобиль был старинным, как,
впрочем, и большинство грузовиков. В Детройте* <Детройт - "столица"
автомобилестроения США.> их больше не штамповали. За ограждением кузова
лежала немыслимая груда каких-то баулов, деревянных ящиков и палаток,
хаотически сваленных друг на друга, во всяком случае, так все это выглядело
в ночной темноте. Над верхним краем одного из узлов, в которых, судя по их
виду, находилось что-то мягкое, высунулась чья-то рука, а затем появилась
голова сонной девочки лет двенадцати с растрепанными волосами.
- Что случилось? - спросила она. У нее был приятный голос, в котором
не было и следа той чрезмерной правильности, которая присутствовала в речи
взрослых.
- Все в порядке, Дженни, - сказала женщина. Затем она вновь
повернулась к Диверу.
- А вам, молодой человек, лучше проявить благоразумие и надеть
рубашку. Здесь холодно.
Было действительно холодно, и он стал надевать рубашку. Убедившись в
том, что он последовал ее совету, женщина забралась в кабину.
Дивер услышал, как мужчина забрасывает его седельные вьюки в кузов.
Надевая рубашку, Дивер все время держал ногу на своем седле, тем самым
предотвращая возможную попытку мужчины забросить в кузов и седло. Не то
чтобы Дивер боялся за свое седло, просто в тусклом свете луны он увидел,
что этот мужчина совсем не молод, а он не хотел, чтобы вместо него седло
поднимал пожилой человек.
Между тем к передней части грузовика, где стоял Дивер, подошел еще
кто-то. Это был молодой человек, движения которого отличались легкостью, а
обнаженные в улыбке зубы такой белизной, что, отражая свет луны, сверкали
не хуже хромированного бампера. Он протянул руку и сказал:
- Я его сын. Меня зовут Олли.
Если Глас Божий показался Диверу чем-то сверхъестественным, то к его
сыну это относилось даже в еще большей мере. Работая в службе спасения
имущества, Диверу неоднократно приходилось подбирать конных рейнджеров. Его