"Орсон Скотт Кард. Люди на краю пустыни " - читать интересную книгу автора

марионетками, до тех пор, пока кто-нибудь не выпустит ему кишки или не
уйдет из семьи. Так что, не вешай мне на уши всю эту лапшу, Дивер, насчет
того, чего я заслуживаю и чего не заслуживаю.
Многое теперь прояснилось. Например, то, почему Маршалл не позволяет
Парли уйти на покой и почему он так жестоко обращается с Тули, убеждая его
в том, что он еще не готов самостоятельно принимать решения. Олли был прав.
Их роли в спектакле полностью соответствуют их положению в семье. Тот, кто
играет главную роль, является главой труппы, а значит, и главой семейства.
Маршалл не мог отказаться от этой иерархии.
- Я понял, насколько сильно мне хочется уйти из этой семьи только
тогда, когда ты, Дивер, сегодня ночью сказал мне об этом. Но тогда же я
понял, что уйти недостаточно. Потому что тогда они просто найдут
кого-нибудь на мое место. Возможно, тебя. А, может быть, Дасти. Неважно,
кого они найдут, но шоу будет продолжаться, а я хочу его прекратить.
Отобрать у отца лицензию - вот единственный способ его остановить. Впрочем,
у меня есть способ и получше. Я застрелю своего дядюшку Ройала. Я возьму
дробовик и снесу ему башку. Тогда мой папочка сможет уйти на покой. Это
единственное обстоятельство, которое сможет заставить его сделать это. Ведь
Ройал, будучи начальником всадников сопровождения, является величайшим
героем Дезерета, а папочка не может ни на йоту поступиться своим
самолюбием, даже если от этого зависит чья-то жизнь. Просто он точно такой
же дрянной эгоист, каким всегда был Ройал.
Дивер не знал, что и сказать. На первый взгляд все это было похоже на
правду, но по сути было обманом.
- Нет, он не такой, - сказал Дивер.
- Откуда тебе знать! Тебе не пришлось жить с ним. Ты понятия не
имеешь, что такое быть ничем в семье, где он всегда выносит окончательный
приговор, а ты никогда не оправдываешь его ожиданий и вечно в чем-то
виноват.
- По крайней мере, он не бросил тебя, - сказал Дивер.
- Как жаль, что он этого не сделал!
- Ничего тебе не жаль, - сказал Дивер.
- Нет, жаль!
- Говорю тебе, Олли, - мягко сказал Дивер, - я видел, как ведет себя
твой отец, и видел, как ведет себя твоя мать и могу сказать тебе, что, по
сравнению с другими, они мне кажутся вполне достойными людьми.
- По сравнению с кем? - язвительно поинтересовался Олли.
- Неважно с кем.
Эти слова как бы повисли в воздухе, во всяком случае, так показалось
Диверу. Ему показалось, что он видит собственные слова и слышит их так, как
будто их произнес кто-то другой. Ему показалось, что сейчас он
разговаривает не с Олли, а с самим собой. Олли действительно нужно было
уйти. Его родители действительно ужасно с ним обращались, и Олли было
ненавистно то положение, которое он занимал в семье. Было бы несправедливо
заставлять его остаться. Но сам Дивер не был членом этой семьи и никогда не
стал бы таковым. Он мог выполнять работу Олли и при этом не испытывать
страданий нелюбимого сына. Несправедливости, которые имели место в этой
семье, никогда не терзали бы его так, как они терзали Олли. А что касается
радостей, то некоторые из них перепадали бы и ему. Ведь он стал бы частью
труппы, которая так нуждалась в его услугах. Он помогал бы им ставить