"Трумен Капоте. Бутыль серебра" - читать интересную книгу автора

отстали. Когда ни придешь, он сидит у стойки, наморщив лоб и неотрывно глядя
на бутыль. И так поглощен своим делом, что по временам у меня появлялось
какое-то жуткое ощущение, - может, его здесь и нет вовсе? Но только, бывало,
в это поверишь, он вдруг очнется и скажет что-нибудь вроде:
- Слышь, а хорошо бы, здесь оказалась монета тринадцатого года. Мне один
парень говорил, он где-то видел такую монету, ей пятьдесят долларов цена!
Или:
- Мидди будет важной леди в кино. Они загребают кучу деньжищ, эти леди из
кино. Тогда уж нам до самой смерти не надо будет капустный лист жевать. Да
только Мидди говорит - не может она сниматься в кино, покуда красивых зубов
не вставит.
Мидди не всегда приходила вместе с братом. Когда она не являлась, Ноготок
бывал сам не свой, на него нападала робость и вскоре он уходил.
Хаммураби выполнил свое обещание - он повел его в кафе и накормил жареным
мясом.
- Что ж, мистер Хаммураби симпатичный, - рассказывал после Ноготок. -
Только выдумки у него какие-то чудацкие - воображает, что если бы он жил в
этом самом Египте, то был бы там королем или вроде того.
А Хаммураби потом говорил нам:
- Малыш так трогательно верит, что выиграет, - это просто за душу берет.
Но мне лично наша затея, - тут он показал на бутыль с серебром, - начинает
внушать омерзение. Жестоко это, давать человеку такую надежду, и я страшно
жалею, что впутался в это дело.
Завсегдатаи нашей аптеки больше всего любили потолковать о том, кто что
купил бы на выигранные деньги. В разговорах этих обычно участвовали Соломон
Кац, Фиби Джонс, Карл Кунхард, Пьюли Симмонз, Эдди Фокскрофт, Марвин Финкл,
Труди Эдвардс и негр по имени Эрскин Вашингтон. Кто думал съездить в
Бирмингем и сделать там перманент, кто мечтал о подержанном пианино, кто - о
шетлендском пони, кто - о золотом браслете, кто хотел купить серию
приключенческих книг, а кто - застраховать свою жизнь.
Как-то раз мистер Маршалл спросил Ноготка, на что истратил бы деньги он.
- Это секрет, - объявил Ноготок, и, как мы ни бились, выведать у него
ничего не смогли. Так что мы просто решили: о чем бы он там ни мечтал, это,
должно быть, и впрямь нужно ему позарез.
Настоящая зима обычно наступает в наших краях только в конце января и
бывает довольно короткой и мягкой. Но в том году за неделю до рождества
начались небывалые холода. Их у нас до сих пор вспоминают - до того страшная
была стужа. В трубах замерзла вода; те, кто не удосужился запасти достаточно
топлива для камина, по целым дням не вылезали из постели, дрожа под ватными
одеялами; небо приобрело угрюмый и странный свинцовый оттенок, как перед
бурей; солнце побледнело, словно луна на ущербе. Дул резкий ветер, он крутил
сухие осенние листья, падавшие на обледенелую землю, и дважды срывал
рождественское убранство с огромной елки на площади возле суда.
В домишках у шелкоткацкой фабрики, где ютилась самая беднота, семьи
сходились но вечерам вместе и рассказывали в темноте разные истории, чтобы
хоть на время забыть о холоде. Фермеры прикрывали зябкие растения джутовыми
мешками и молились; впрочем, кое-кому из сельских жителей неожиданные морозы
были на руку - они закалывали свиней и везли на продажу в город свежую
колбасу. У входа в магазин Вулворта стоял Санта-Клаус в красном марлевом
балахоне - это был мистер Джадкинс, городской пьяница. У него была большая