"Андрей Емельянов. Черная Быль" - читать интересную книгу автора

однако вскоре оказалось, что я ошибся.
Весь тот месяц я и не помнил про два документа, взятые мной у Черного.
Все-таки Зона иногда проделывает с памятью странные вещи, верно? Я, надо
сказать, вообще с трудом помнил, что мне надо куда-то идти и кого-то искать.
Но примерно через две недели после избиения я все же обнаружил пропажу:
пропала простреленная фотография, залитая кровью, и записка от Ныряльщика.
Тут же мне вспомнился и "дом на острове". Я решил во что бы то ни стало
найти его и обследовать. Вдруг Черный не успел там побывать? Была, однако,
проблема: я не знал места в Зоне, где бы нашелся остров. Судя по старым
картам Зоны, составленным еще до Первой катастрофы, много островов было на
Припяти, около Чернобыля. Однако постоянные дожди Зоны, да еще и
позапрошлогодний взрыв отморозками из "Греха" узкой полосы между рекой и
прудом-охладителем заставили реку выйти из берегов и затопить большинство
островов неподалеку от Чернобыля и места впадения Припяти в Киевское
водохранилище. Поэтому вариант с рекой исключался. К тому же там еще и
военные патрулируют.
Но если не на Припяти, то где?! Я с трудом выпросил у Сидоровича карту
приграничья Зоны в ее нынешнем состоянии. Я излазил в своем погребе с лупой
всю карту в поисках достаточно широкого озера с маленькой точкой острова
посередине. Однако мои поиски успехом не увенчались.
А в Зоне тем временем начиналось лето, поэтому мы чаще видели чистое
небо над головой и яркое солнце. Однако началось лето с неприятного
события - умер Сидорович. То есть, это всей Зоне было объявлено, что он умер
от старости, но мы-то знали, в чем дело. А дело в том, что на Кордоне в те
дни часто видели наемника Гороха, который заходил и к Сидору. Потом он ушел,
а Сидор через полдня умер. Не Горох ли это подсунул ему что-нибудь
несъедобное? Н-да...
Да и глаза у Волка бегали больше, чем обычно (а как говорил товарищ
Сталин - глаза бегают, значит на душе нечисто). Он тут же занял бункер
Сидора и начал командовать, мотивируя тем, что "Сидор ему завещал". Сидора,
по его приказу, не закопали в землю, чтобы тварей не привлекать, а бросили в
"жарку" вместо крематория. Настоящая сталкерская смерть, то есть, я хотел
сказать, похороны. Хотя Сидор, надо сказать, и сталкером-то никогда не был,
а из бункера выходил очень редко.
Лето выдалось богатым на встречи со старыми знакомыми и на новые
знакомства. В середине июня приходили на пару дней свободовцы, Табак и
Снайпер. Первый был так прозван, потому что не курил (странная логика,
однако!), а второй - потому что не расставался с СВД и много времени
проводил на вышке, охраняя базу "Свободы". Они, как оказалось, были хорошими
друзьями Черного, и за моим угловым столиком мы втроем его немного
повспоминали. Потом Снайпер стал крайне нелестно отзываться о Мастере, новом
лидере "Свободы", причем я так и не понял, почему. На следующий день они
ушли. Я вновь остался один, но ненадолго. Вскоре в деревне появился некий
Паркет, который, подсев к моему столу, нервно оглядываясь, вытащил из
кармана фото какой-то девушки и какого-то мужика. Мужик оказался отцом
девушки, и фамилия его была Стрелков. Паркет спросил меня, не видал ли я их,
я ответил, что в Зоне знал только одного мужика, у которого дочь тоже в
Зоне - главаря "Долга", но то был явно не он. На том и расстались... Слышал
я, кстати, не так давно, что Паркет этот подался в "Монолит". Ну что же,
каждый сам выбирает свой путь.