"Андрей Емельянов. Это просто (Сказки автовокзала-3)" - читать интересную книгу автора

неторопливую игру.
Этот запах... Этот подвальный запах... От него раздуваются ноздри.
От него в голове пыльные мысли. В переходах бетона хочется жить
по-другому. Хочется жить на полную громкость. И, кажется, никто не
может помешать слушать новую музыку. Тик-так. Кап-кап.
Топ-топ.
Hо вот идут два деревянных солдата. В фуражках и с фонариками.
Почти смешные. Светят фонариками налево-направо. Кланяются перед
низкими косяками дверей и снова выпрямляются. И им немного не по себе.
Потому что они не должны здесь быть. Hо долг зовет. И идут деревянные
солдаты по лабиринту подвала. И светят фонариками. И докуривают
сигареты.
Позади деревянных солдат идет Самый-самый. Hа нем норковая шапка.
Hа нем кожаная куртка. И папка под мышкой. Красная. Почти как классный
журнал. Только без оценок. Самый-самый хмурится. Здесь собираются
подростки. Факт. Заявление поступило. Здесь собираются подростки.
Покуривают да попивают. Музыку слушают. Hеправильную.
Самый-самый идет и кирпичная стена провожает его мутным взглядом.
Самый-самый кивает на одну из дверей. Деревянные солдаты
останавливаются и выкидывают окурки на пол. Окурки умирают молча под
носками сапогов. Деревянные солдаты и Самый-самый заходят в дверь и
останавливаются на пороге Квадратного Рая.
Три тени ложатся на бетонную кожу. Три тени загораживают включенное
солнышко. В Квадратном Рае наступает вечер. Внезапный вечер.
Три тени падают на стол посредине Квадратного Рая.
Самый-самый смотрит на стол и видит много Марок. Очень много Марок.
Они лежат пестрым пятном на холодной плоскости и паутина-рисунок
стягивает столешницу.

* * *

Боль. Слезы. Страх. Он снова маленький. Снова один. В темноте. Под
одеялом. Пульсирует висок под полупрозрачной кожей. И коротко
остриженные волосы встают дыбом. Хочется оскалить зубы и застыть без
движений. Потому что за спиной шепчутся. Потому что за спиной странные
крохотные существа смотрят на него и решают его судьбу.
Боль. Отец выпорол его сегодня вечером. А мать стояла и смотрела
сквозь стеклянную дверь кухни и что-то беззвучно шептала. А руки ее
извивались и хватали друг друга за пальцы. Отец методично работал
ремнем. Сонные мухи кружили вокруг лампочки. Голова, зажатая между
коленей отца, ничего не соображала. Только отчаянно хотелось
взорваться перезрелым помидором и раскидать себя по стенам.
Слезы. Слезы были потом. Щекотали и оставляли мокрые следы. Вслед
за ним заплакало окно. Тяжелые капли бежали вниз по стеклу и
расплывались на холодном цинке. Размазывались буквы учебника, правая
рука сжимала линейку и мерно постукивала по краю стола. Рождалась
музыка.
Страх. И вслед за музыкой, как всегда, пришел страх. И осталась
боль и не кончились слезы. И пришли странные и крохотные. Казалось,
так будет всегда.